Павел Марушкин - Зимние убийцы

— А можно взглянуть? — я вежливо коснулся пальцами полей шляпы. — Эдуар Монтескрипт, частный детектив… Разумеется, только в вашем присутствии, мадам!

— Не хочу больше туда заходить! — глаза госпожи Эллингари вновь наполнились слезами.

Я пустил в ход всё своё обаяние, чтобы уговорить её. Напрасный труд. Проклятье, надо было не спрашивать, а просто войти, как будто так и положено! А всё моя галантность… Теперь придется тянуть информацию из полицейских; то ещё удовольствие!

— А что это такое? — полюбопытствовал я: на дверях некоторых квартир красовались аккуратные бумажные бирки.

— О, всего лишь даты… Ну, срок, когда я должна их пробудить. Просто памятка для меня.

— То есть, они все в криобиозе?

— Ну да… У меня много одиноких постояльцев, господин Монтескрипт, и некоторым надо проснуться к определенному сроку. В назначенный день я просто захожу к ним и пускаю в бассейн теплую воду, чтобы разморозить лёд.

— На двери убитого тоже была такая бирка?

— Ну да, разумеется…

— Думаешь, это как-то связано с убийством? — тут же встрял Нехаба.

— Просто сразу видно, в каких квартирах спят, а в каких кто-то бодрствует… Госпожа Эллингари, скажите — вы запираете входную дверь на ночь?

— Да, зимой — да… В тёплое время года я не делаю этого, но тогда у меня дежурит консьерж, вы же понимаете, кто-то может возвращаться домой поздно…

Я задал ещё несколько вопросов. Похоже, дело обстояло следующим образом: убийца проник в подъезд уже утром, когда домовладелица отправилась за продуктами. Её не было часа два — более чем достаточно, чтобы взломать дверь и просверлить во льду лунку. Самое время было опросить квартиросъемщиков, кто что слышал или видел — но тут наконец появилась полиция.

Как я и предполагал, следственную бригаду возглавлял Элисенварги. Увидев меня, инспектор скорчил кислую мину, но присутствие Югбена Нехабы добило его окончательно.

— Констебль! Вышвырните отсюда посторонних! — прорычал он.

Я предпочел ретироваться самостоятельно. Нехаба, конечно же, начал вопить о свободе прессы — и был без лишних церемоний выставлен на улицу, получив напоследок коленом пониже спины. Выдав в адрес стражей порядка несколько нелицеприятных сентенций, журналист двинулся прочь. Я же закурил и прислонился к фонарному столбу напротив подъезда, ожидая, когда Элисенварги закончит. Они управились быстро, не прошло и получаса. К дому подкатила труповозка. Глыбу льда, извлеченную из гуттаперчевой ванны, погрузили в кузов.

— Ваше мнение, инспектор? По-прежнему считаете, будто Эрхенио виновен?

Он не удостоил меня даже взгляда.

— Только один вопрос, — поспешно добавил я. — Отверстие во льду идентично с тем, что проделали в зимней спальне Эддоро? Вы же наверняка замерили…

Дверца диномобиля захлопнулась прямо перед моим носом. Взвыл мотор; ошметки снега из-под колес обдали меня с ног до головы.

— Спасибо, инспектор, вы мне очень помогли, — пробормотал я вслед удаляющемуся дино.

Большую часть дня я потратил, пытаясь хоть как-то связать личность убитого клерка с семейством Эддоро. Увы! Ничего общего — кроме способа умерщвления. Таинственного «того парня», собутыльника Эрхенио, тоже никто не видел. Впрочем, немудрено: убийство произошло рано утром, когда большинство нормальных фрогов ещё досматривают последний, самый сладкий сон. Так ничего толком и не выяснив, я заявился к Эльзе. Моя возлюбленная живет в собственном особняке, похожем на миниатюрный средневековый замок — с зубчатым фронтоном и каминными трубами, оформленными в виде башенок с остроконечными крышами. У этого замка даже имеется нечто вроде рва — нижний этаж омывается водой канала. Не стоит забывать, что мы живем в мире амфибий.

Эльза быстро подняла мне настроение. Для начала она потребовала, чтобы я исполнил своё обещание; так что мы пошли в ресторан. Я выбрал «Старую бочку» и по пути развлекал спутницу услышанной от Нехабы историей — каюсь, я малость её приукрасил. После ужина мы вернулись к ней — и тут уж было никак не обойтись без объяснений по поводу многочисленных синяков, до той поры скрывавшихся под одеждой. Пришлось рассказать о драке в «Пьяной рыбе», разумеется, без лишних подробностей — моя подруга, увы, совершенно не умеет держать язык за зубами. Эльза немного поохала, ну, а потом я был с лихвой вознагражден за все перенесенные страдания.

Нависшие над столицей снежные облака к утру разошлись. В бирюзовом небе воссияло солнце, крася свежие сугробы розовым и золотистым. Воздух был холоден и свеж. Одним словом, утро можно было бы назвать чудесным — если бы не свежие трупы.