Джордж Мартин: Башня из пепла (сборник)

Остальные рассказы тоже не получили признания, хотя в меньшей степени. Вскоре я обнаружил, что другие журналы не разделяют энтузиазма «Америкэн-скандинэйвиан ревью» по поводу войны России со Швецией 1808 года, и спрятал «Крепость» в ящик стола. «Защитник» был переписан и переименован в «Защитники», но это не помогло. А «Герой» вернулся ко мне из «Плейбоя» и «Аналога», отправился в «Гэлэкси»… и исчез. Я расскажу вам о его судьбе в своем втором комментарии. А пока — взгляните на мои первые пробы пера, если не боитесь.

Темнота — она была повсюду. Мрачная, пугающая, вездесущая тьма висела над долиной, словно громадная душная мантия. Сквозь мрак не пробивалось даже узкой полоски лунного света, не светили звезды, — только ночь, зловещая и вечная, а еще водовороты удушливого серого тумана, который извивался, меняя с каждым движением свои очертания. Кто-то визгливо вскрикнул вдалеке, но разглядеть его было невозможно. Туман и тени накрыли все вокруг.

Впрочем, нет, один предмет все-таки был виден. В самом центре долины, словно бросая вызов суровым черным горам, высившимся вдалеке, упираясь в небо, стояла тонкая, точно игла, башня. Она тянулась ввысь на многие мили туда, где без устали резвились пурпурные молнии, и их сияние отражалось от гладкой поверхности черного камня. В единственном окне башни горел тусклый малиновый свет.

В туманных завихрениях внизу кто-то шевелился, шорохи и странный шум нарушали тишину ночи. Нечестивые жители Корлоса были напуганы, потому что когда в башне загорался свет, это означало, что Хозяин вернулся домой. Демонам тоже знаком страх.

Он стоял у единственного окна и, глядя на раскинувшийся внизу мрак долины, осыпал их ругательствами. Затем отвернулся от туманных вихрей вечной ночи. Теперь его занимало то, что происходило в ярко освещенных покоях башни. К мраморной стене был прикован цепями уродливый демон, который беспомощно извивался, пытаясь освободиться. Господин поднял руку и направил поток черной энергии в сторону пленника, натянувшего оковы.

Душераздирающий вопль боли разорвал ночь, оковы, раскачиваясь, повисли вдоль стены. Демон исчез, и снова ни единый звук не нарушал одиночества башни и ее зловещего владельца.

Хозяин опустился на огромный, похожий на летучую мышь трон, вырезанный из блестящего черного камня, и устремил свой взгляд в окно, за которым среди туч метались едва различимые тени. Он закричал, и его крик понесся вниз, отражаясь многократным эхом от стен. Его услышали даже в черной яме подземелья, и демоны, находящиеся в заточении, сжались от ужаса, не в силах унять дрожь, понимая, что их ждут страшные, невыразимые мучения, потому что вопль этот был самим воплощением ярости.

— Разве это настоящее развлечение?

Струя черного огня вырвалась из поднятого кулака и унеслась в ночь. Кто-то завыл в темноте, и едва различимая тень, извиваясь в конвульсиях, рухнула с небес на землю.

— Вот в землях людей, где я когда-то правил, можно получить настоящее удовольствие! Я обязательно туда вернусь и снова выйду на охоту за человеческими душами! Когда же будет принесена жертва, которая освободит меня от вечной ссылки?

В темноте раздались раскаты грома, и пурпурные молнии раскрасили черную поверхность скал, а жители Корлоса замерли, не в силах пошевелиться от страха. Саагаэль, Принц демонов, Властелин Корлоса, Царь Преисподней снова одержим гневом!

Огромный храм прятался среди песков и джунглей, заброшенный и опустевший. Пыль столетий покрывала полы, вековая тишина поселилась в мрачных, окутанных тенями нишах. Когда-то этот храм был посвящен злу, вот почему местные жители не переступали его порога.

И вот после бесконечных лет забвения громадные деревянные двери, украшенные уродливыми и давно забытыми резными символами, снова со скрипом распахнулись. Шаги потревожили пыль, лежавшую на полу вот уже три тысячи лет, и этот звук выгнал тишину из ее укрытия. Медленно и осторожно, напряженно вглядываясь в темноту, в древний храм вошли два человека — грязные, в лохмотьях, с многодневной щетиной на лицах, искаженных жадностью и жестокостью. У каждого было по длинному острому ножу, которые висели на поясе рядом со ставшими бесполезными револьверами. За ними шла охота, и они явились в храм с кровью на руках и со страхом в сердце.