Юлия Григорьева - Дэланель. Первое задание

— Он доверил мне свою волю, и я ее выполню, — шипела она.

И тут папа сделал то, что в жизни не делал. Он пережал ей сонную артерию, и маман кулем рухнула ему на руки. Папа подхватил ее и понес к ним в комнаты, а я подхватила подол платья и бросилась прочь из замка. Стража на воротах указала мне направление, куда пошли эти… дуэлянты, и я припустила в сторону реки, которая текла недалеко от замка.

Я увидела их еще с небольшой горки. Сталь сверкала на солнце, звон клинков казался мне набатом. Дайанар выбил шпагу из рук Лина, и тот отскочил, посылая в моего Дани сверкающую молнию, мой ненаглядный взметнул руку, и молния остановилась на подлете, плющась и шипя. Этого хватило, чтобы Лин подобрал свою шпагу и пошел в атаку. Дайанар вынужден был сражаться левой рукой, потому что правой все еще уничтожал молнию. Я вскрикнула, но мой муж, как оказалось, владел левой рукой не хуже правой. Выпад, еще выпад, и ледиец упал, а клинок Дайанара уперся ему в грудь. Я закричала и бросилась к ним. Нет, нет, Дани, не надо, умоляю, не надо! Я бежала как в том кошмарном сне после его дуэли с графом из Ранкарды. Мне казалось, что ноги не слушаются меня.

— Не надо, Дани, — закричала я, и он обернулся.

Лин тут же вывернулся и вскочил на ноги, хватая Дани за горло. Они сцепились, падая вместе на землю. Я тоже упала, споткнувшись о корень, торчащий из земли. Слезы застилали взор. Я рыдала в голос и кричала, чтобы они остановились. Наконец, выпуталась из своего подола и снова побежала. Дайанар провел подсечку, и ледиец упал на землю, но тут же перекатился и рывком поднялся на ноги, снова посылая молнию, и еще одну, и еще. Дайанар просто отбивал их, и я поняла, что он очень зол. И тут я увидела магию горгов в действии. Линвелл Эилван поднял руку, и в воздухе зародилась искра, на глазах увеличиваясь, превращаясь в шар, расползаясь в огненную лавину, которая понеслась к Дайанару. Он вскинул руки, сосредоточенно следя за стеной огня, приближающейся к нему.

— Да-ани! — закричала я, кидаясь к нему на шею, закрывая своей спиной от огня, готового поглотить моего любимого.

— Дэла, уйди, Дэла! — крик Лина напоминал крик раненного зверя, даже голос изменился до неузнаваемости.

Я развернулась, прижимаясь спиной к возлюбленному, его руки удерживали огонь. Он был напряжен, говорил слова совершенно непонятные мне, меняя тональность голоса, то повышая его, то понижая. Если бы я тогда могла вслушаться, то заметила бы, что темп, тембр и тональность совпадают с произносимыми словами, но в тот момент я с ужасом следила за обжигающим пламенем, чей жар я очень хорошо ощущала. Огонь начал спадать, уменьшаясь, тая. И когда он стал не больше обычного костра я снова вскрикнула. Напротив нас стоял не Лин. Это чудовище вовсе не напоминало моего прекрасного ледийца. Линка, оказывается, была еще очень даже милой в своей второй ипостаси.

Ледиец вырос на полторы головы, раздался в плечах раза в три, его белая кожа покрылась чешуйками и стала отливать в голубой. Красивое утонченное лицо превратилось в квадратную оскаленную морду. Черные глаза полыхали яростью. Я задохнулась, почувствовав ее. Лапы с большими загнутыми когтями поднялись. Он смотрел на нас и утробно рычал. Дайанар прижал меня к себе, а я не могла оторвать взгляд от этих ненавидящих черных глаз.

— Лин, — прошептала я. — Лин, не надо, пожалуйста. Лин, милый Лин, успокойся. Лин…

Его треугольные уши настороженно замерли, вслушиваясь в мои слова. Рычание на миг смолкло. Лин повел носом и жалобно заскулил, как Линка, когда нашла меня в шкафу.

— Дэла, — вдруг сказало чудовище жутковатым голосом, больше напоминающим рык. — Моя Дэла.

— Малышка, — тихо позвал Дайанар, — будь осторожней.

— Моя Дэла, — прорычал Лин и начал надвигаться на нас.

Дайанар снова начал говорить, на непонятном мне языке, и Лин остановился, недоуменно глядя на него. Потом распрямился и завыл. Я поняла, ему больно. Дани говорил, что магия причиняет боль. И я снова заплакала. Мне так было жаль нежного ледийца.

— Дани ему больно, — воскликнула я, но он продолжал читать свои заклинания.

Лин взъярился и бросился к нам, нет, ко мне.

— Если не моя, то ничья, — прорычал он, и его когти впились мне в плечи. Острая боль пронзила все тело. До ослепленного болью сознания донесся крик Дани, и тьма поглотила меня…

Опять было хорошо и спокойно, опять не хотелось, чтобы это заканчивалось. Я почти не помнила, кто я, и как здесь оказалась. Но знакомый вкрадчивый голос упорно лез в расслабленное сознание.