Кира Касс - Элита

Меня несколько успокаивало знание, что у нас с Крисс небольшое преимущество перед остальными, и все-таки совсем не бояться я не могла.

— Это на самом деле необходимо? — спросила Селеста.

— Я предпочла бы научиться чему-то, что действительно понадобится нам в будущей жизни.

За ее напускной озабоченностью угадывалась то ли тоска, которую заранее наводила на нее эта затея, то ли испуг.

Сильвия была явно потрясена.

— Это еще как вам понадобится! Та, кто станет принцессой, будет курировать благотворительный проект.

Селеста пробурчала что-то себе под нос и принялась крутить в пальцах ручку. Меня бесило, что она рвется в принцессы, не желая при этом принимать никакой ответственности.

Даже из меня получилась бы лучшая принцесса, чем из нее!

Может, у меня и не было ни ее связей, ни самообладания Крисс, но зато мне, по крайней мере, не все равно. А разве это хотя бы чего-то не стоило?

Впервые за долгое время я почувствовала искреннее воодушевление. Вот он, проект, который позволит мне показать то главное, что отличает меня от остальных. Я была исполнена решимости вложить в это дело всю душу и придумать что-то такое, что окажется по-насто- ящему действенным. Может, я все равно проиграю состязание в целом, может, мне вовсе и не хочется побеждать. Но я окажусь так близко к победе, насколько это возможно, и на этом буду считать Отбор для себя законченным.

Все оказалось напрасно. Как я ни старалась, мне в голову не приходило ни одной даже самой завалящей идеи для моего благотворительного проекта. Я думала, читала и снова думала.

Даже просила совета у служанок, но у них тоже не было никаких идей. Я поговорила бы с Аспеном, но он вот уже несколько дней не объявлялся. Вероятно, решил быть сверхосторожным. Но хуже всего то, что Крисс явно была с головой погружена в работу над своей презентацией. Она почти не появлялась в Женском зале, а когда все-таки присутствовала, то читала очередную книгу или усердно что- то конспектировала.

В пятницу утром до меня вдруг дошло, что осталась всего неделя, а у меня еще конь не валялся. В эфире «Вестей» Гаврил Фадей объявил программу следующего выпуска, пояснив, что зрителей ждут несколько коротких сообщений, после чего все остальное время будет посвящено нашим презентациям.

На лбу у меня выступила испарина. Я перехватила взгляд Максона. Он поднял руку и потянул себя за ухо, и я заколебалась, не зная, как быть. С одной стороны, не хотелось соглашаться, но не хотелось и отвергать его. В конце концов я тоже потянула себя за ухо, и он явно вздохнул с облегчением.

В ожидании Максона я не могла найти себе места и принималась то накручивать на палец волосы, то расхаживать туда-сюда по комнате.

Принц, по своему обыкновению, постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. Я поднялась ему навстречу, чувствуя, что должна держаться несколько более формально, чем обычно. Я понимала, что веду себя глупо, но ничего поделать с собой не могла.

— Ну, как ты? — спросил он, подойдя ко мне.

— Честно? Нервничаю.

— Это потому, что я такой неотразимый красавец?

Я рассмеялась при виде сочувственной мины, которую он состроил.

— Да, на такую ослепительную красоту просто больно смотреть, — в тон ему ответила я. — Вообще-то, это, главным образом, из-за благотворительного проекта.

— А-а, — протянул он, усаживаясь за моим столом. — Можешь прорепетировать свою презентацию передо мной. Как Крисс.

Эта новость совершенно выбила из колеи. Ну разумеется, у нее все уже было готово!

— У меня вообще нет никаких мыслей по этому поводу, — призналась я, усаживаясь напротив него.

— А-а. Да, могу себе представить, как это неприятно.

Я метнула на него взгляд, говоривший о том, что он и понятия не имеет насколько.

— Что для тебя важно? Это должно быть что-то такое, что по-настоящему тебе небезразлично, что-то, чего остальные могут не видеть. — Максон откинулся на спинку стула и положил ладонь на стол.

Как он может относиться к этому с такой легкостью? Неужели не видит, что я на грани срыва?

— Я всю неделю ломаю себе голову, но так ни до чего и не додумалась.

Он негромко рассмеялся:

— Вот уж никогда не подумал бы, что у тебя это вызовет такие затруднения. Ты в своей жизни видела больше тягот, чем остальные четверо, вместе взятые.

— Вот именно, но я никогда не знала, как что-то изменить. В этом-то и беда. — Я принялась разглядывать столешницу, воскресив в памяти жизнь в Каролине во всех ее подробностях. — Все это так и стоит у меня перед глазами. Семерки, калечащиеся на своей работе и внезапно оказывающиеся в статусе Восьмерок, потому что не могут больше трудиться. Девушки, прохаживающиеся по улицам перед наступлением комендантского часа, готовые пойти с одиноким мужчиной практически за любую плату. Дети, которые растут, не имея ничего в достатке: ни еды, ни тепла, ни любви, потому что их родители гробятся на работе. Я отлично помню самые худшие свои дни. Но предложить что-то реальное, что положило бы всему этому конец? — Я покачала головой. — Что я могу придумать?