Николай Чугунов - Зимние каникулы

— Почему вы работали на Водзимира? Чем он вас взял?

— Я ему должен жизнь, — коротко ответил купец. — Когда-то давно, я первый раз увидел Стармин. Кстати, ночь тогда была очень похожа на эту, — и неожиданно для подруг Саньеро мечтательно усмехнулся. — Я смотрел на его полированные стены, сиявшие в лунном свете, на его ажурные башни, я был молод и полон радужных ожиданий — шла война, а я умелый воин. Внезапно что-то вздрогнуло, и я очнулся уже на телеге, едущей по лесу. И первый, кого я увидел, был Водзимир. Он сказал, что во время взрыва ворот меня зашибло обломком, и я уже три дня валялся в горячечном бреду. Вскоре мы въехали в Тихие Россохи. У меня не было выбора, моя жизнь принадлежала отныне спасителю.

— Но Водзимир же сам взорвал ворота! — возмущенно возразила Алрин. — получается, любой, кто вас не убил, тоже вам жизнь спас?

— Это уже не имеет значения, — покачал головой торговец. — Мой хозяин мертв и я должен отправиться вслед за ним. Мне больше нечего вам сказать, идите.

— Но… — Лара попыталась задать еще вопрос, но купец уже не реагировал, воткнув в землю свой клинок и достав другой, пошире и покороче. Подруги поняли намек и поспешили покинуть несчастного.

— Как я устала, — прошептала Лара, глядя в бледно-синее небо. Она с отчаянием глянула на подругу и обняла себя за плечи, пытаясь погасить расползавшийся внутри холод. — Снова эта грязь выплыла, а ведь казалось, что все в прошлом…

— Да, — согласилась Алрин и быстро рванула куда-то в сторону. Вскоре она вернулась с парой пирожков, сочащихся жиром и повидлом и источавших неистребимый запах многократно пережаренного масла. — На, съешь, поможет.

Лара грустно усмехнулась и взяла свою порцию. Как ни странно, после скорой трапезы настроение у подруг определенно повысилось, холодные щупальца безразличия снова спрятались, и жизнь засверкала новыми красками.

— Надо бы отметить! — заговорщицки ткнула Алрин Лару в бок локтем. Та почувствовала, что, против всякой логики, приходит в благожелательное состояние духа и, прыснув, предложила:

— А давай в «Ретивом Бычке» отметим! — Алрин в ответ мечтательно потянулась.

— Отличная идея! Вспомним годы золотые, да может, кого знакомого встретим. Но сейчас, знаешь, что?

— Что? — заинтриговано спросила травница. — Деньги снимать?

— Нет, наличными обойдемся, — Алрин демонстративно побренчала десятком кладней. — Сейчас — отчет писать, а то не видать нам ученых степеней как своих ушей. — Внезапно девушка обратила внимание на задумчиво-плутоватое выражение лица подруги. — Что такое?

В ответ Лара пробормотала что-то и прищелкнула пальцами. Травница внезапно боковым зрением увидела что-то белое и пушистое и с ужасом нашарила пару замечательных заячьих ушек, вполне достававших до носа.

— Убери немедленно! А то… — и Алрин мстительно прошептала ответные чары. Ларин смех немедленно стих, оборвавшись поросячьим взвизгом и девушка с громадным удивлением нашарила вместо очаровательного носика не менее очаровательный пятачок. Травница, признавая адекватность ответа, щелкнула пальцами, деактивируя свое заклинание, и в унисон ей щелкнула пальцами Алрин.

— Ладно, ничья, — снова рассмеялась Лара.

— Хорошего — понемножку, — улыбнулась в ответ Алрин, — но отчет нам накатать все-таки надо. Побежали!

Утро было странным. Во-первых, травницы проснулись не дома. Во-вторых, комната была Ларе незнакомой, но аромат, стоявший в ней, навевал девушке какие-то смутные воспоминания. На койке напротив без задних ног дрыхла Алрин, впрочем, в одиночестве. Лара, повинуясь смутным подозрениям, ощупала свою кровать, но также никого не обнаружила.

— Очень странно, — эту назойливую мысль Лара решила озвучить вслух. Алрин при звуках лариного голоса сонно пошевелилась и приоткрыла один глаз, уставившись на подругу.

— Клеймо, — внезапно послышался сиплый хрип.

— Какое клеймо? — недоуменно спросила травница и закашлялась.

— На матрасе, — в это утро, видимо, подруга решила быть максимально лаконичной.

Лара вгляделась в матрас и внезапно захохотала. На клейме значилось: «Белорская Школа Чародеев, Пифий и Травниц. Г. Стармин». Как знал любой адепт, клеймо было несмываемым, так что похмелиться за счет подушки или других постельных принадлежностей было делом поистине безнадежным, что регулярно подтверждалось отчисленными учащимися.

— Интересно, а чья это комната? — снова спросила Лара.