Линн Рэйда - Истинное имя

В чем причина, Лисси поняла уже давно. Главное озарение пришло лет в семь, когда она разглядывала круглую миниатюрную камею.

— Именно так. Ты очень на нее похожа, а с возрастом, должно быть, станешь ее точной копией, — подтвердил Ирем, когда Лисси поделилась с ним своей догадкой. — Только глаза у тебя от отца. У королевы были карие. Увы, в остальном ваша внешность совпадает в точности.

— А почему "увы"? — спросила Лисси. — Мне говорили, что она была красавицей.

— Не совсем так, — едва заметно улыбнулся доминант. Тон у него, против обыкновения, был невеселым. — При дворе Валларикса были девушки и красивее, чем королева. Армариэль, Элена Эренс… Но рядом с твоим отцом она всегда была самой красивой женщиной на свете. Когда они где-нибудь появлялись вместе, Валларикс смотрел только на нее. И все мы как-то поневоле начинали видеть Элику его глазами. Вот тогда она действительно была красавицей.

Рыцарь немного помолчал, потом закончил — буднично и сухо, словно речь шла о каком-то пустяке:

— Поэтому я и жалею, что ты так похожа на нее. У правителя всегда перед глазами есть живое напоминание об Элике, а он и так скорбит куда сильнее, чем любой другой мужчина в его положении.

После ухода доминанта Лисси еще долго смотрела на изящный женский профиль на камее, и задумчиво вертела в пальцах выбившийся из-под ленты локон. Волосы у матери наверняка были такими же, как у нее самой — каштановые, отливавшие на солнце золотом. Судя по сохранившимся изображениям, она обычно не носила сложные прически, а просто переплетала косу лентой, как какая-нибудь горожанка. Приставленные к Лисси дамы чаще всего причесывали ее точно так же — может быть, по старой памяти, ведь большинство их них хорошо знали королеву.

Несколько часов спустя Элиссив пробралась в дворцовую конюшню, взяла ножницы, которыми подравнивали лошадиные хвосты и гривы, и недрогнувшей рукой срезала волосы у самого затылка. Получилось криво, и она велела какому-то конюшенному мальчику, бывшему всего на пару лет старше ее самой, взять ножницы и подравнять. Несчастный паренек был в ужасе от такого предложения. Чтобы добиться своего, Элиссив пришлось топнуть ногой и напомнить конюшенному мальчику, что она — дочь императора. А потом, отбросив королевский тон, пообещать, что никому не проболтается о его помощи.

Остриженные волосы смешно курчавились, а голой шее было холодно и как-то непривычно.

О том, что началось, когда ее увидели "наседки" во главе с месс Лэнгдем, Лисси даже вспоминать не хотелось. Ахи, охи, возмущенное кудахтанье в десяток голосов и обещания пожаловаться Императору. И ни развлечений, ни так горячо любимых Лисси верховых прогулок, ни сладостей к обеду целый месяц.

Ей с утра до ночи объясняли, что девочка, которая ведет себя так, как она, никогда не станет ни достойной леди, ни хорошей королевой.

Элиссив было, в общем, все равно, что думает об этом леди Лэнгдем, но как-то раз она все же напомнила, что Беатрикс тоже остригла себе волосы, когда была наследницей. За это срок ее опалы увеличили еще на месяц. Большинство придворных дам шарахались от одного имени Беспутной Беатрикс.

Единственным человеком, который понял, что она хотела сделать, был лорд Ирем. Правда, с ним она увиделась нескоро — к тому времени два штрафных месяца уже истекли, а Ирем только-только возвратился из очередной поездки. Но сочувствие и одобрение, которое она прочла во взгляде рыцаря, по мнению Элиссив стоили предшествующих неприятностей. Правда, Лисси было мало молчаливого согласия мессера Ирема. Она полагала, что достойна более весомой похвалы.

— Правда, здорово?.. — гордо спросила она, тряхнув немного отросшими волосами.

— Как вы только ухитрились?.. — чуть заметно усмехнулся рыцарь. — Дамы, видимо, недосмотрели. Ну, и кто вам помогал? Судя по результату, это был какой-нибудь пастух, привыкший стричь баранов.

— А вот и нет. Я сама это сделала, — похвасталась Элиссив. — Вжик — и все! А когда дамы все узнали, было уже поздно.

Ирем рассмеялся.

— Восхищен вашей решимостью, принцесса. Но не делайте так больше. Это… мало что меняет.

…Ирема она любила почти так же сильно, как отца. Но, что куда важнее, Лисси не боялась разочаровать его и не задумывалась, как вести себя в его присутствии. Он знал об огромном количестве ее проделок, но Элиссив никогда не боялась, что Ирем расскажет о какой-нибудь из них ее отцу. Даже о прошлогоднем случае, когда он застал Лисси в комнате "дан-Энрикса", рыцарь великодушно умолчал, хотя Элиссив не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь до этого устраивали подобную головомойку.