Array Красная Шкапочка - Жнецы Страданий

До костей продирали крики и стоны раненых. Айлиша застыла, в растерянности озираясь. Все вокруг были при деле. Каждый. Фебр, оскальзываясь в сугробах, бежал в лекарскую, неся на руках окровавленную девушку. Следом двое учеников из младших тащили возницу, закинув руки мужика себе на плечи, не давая наступить на изгрызенную ногу. Лесана помогала Клесху и Озбре поднимать изодранного ратоборца, спешила рядом, придерживая безвольно мотающуюся голову с белым-белым лицом. Майрико продолжала распоряжаться, куда нести раненых, а куда мертвых. И только Айлиша стояла посреди этого крика, темноты, огней, крови и боли, наблюдая происходящее с каким-то отрешенным ужасом.

Хотелось, как воробью, забиться под стреху и спрятаться от всего мира. А еще лучше — улететь домой, что бы никогда больше этого не видеть. Но чаянья ее растаяли как дым. Открылась дверь и на крыльцо башни целителей выскочил злой, как голодный упырь, Ихтор, ни слова не говоря, схватил окаменевшую девку за ухо и потащил внутрь.

Айлиша пыталась брыкаться, оседала в жестоких руках, упиралась, плакала, умоляла, но крефф, ни слова не говоря, отвесил ей подряд две тяжелых пощечины и поволок в лекарскую. И страшно было его молчание. Пугало до оторопи. Зашвырнув девушку в просторную залу, наставник подтащил ее к лежащему на столе окровавленному телу. Телу, что совсем недавно было молодым, сильным…

В изголовье стояла Лесана, удерживающая в ладонях голову медленно умирающего воя. С ужасом Айлиша увидела, что от ладно скроенного парня мало что осталось — живот разорван, сплошное кровавое месиво. Руки и ноги изгрызены. Люто бился ратник. До последнего защищал людей, но не совладал. Как жив еще был — лишь Боги ведают.

— Ну, давай, целительница, говори, что делать будешь: лечить, когда вылечить нельзя или милосердие явишь? — прошептал на ухо крефф.

Рядом зло всхлипнула Лесана, которой было стыдно плакать, но которая не могла побороть себя, глядя на то, как медленно и неотвратимо уходит из молодого тела жизнь.

— Лечить, — выдохнула Айлиша и опустила на грудь парня засветившиеся голубым огнем руки.

— Лечить, так лечить, — кивнул Ихтор и отошел в сторону.

Сколько оборотов Айлиша простояла, вливая в обережника Дар, она не знала. Но только Дар утекал впустую. Душу целительница держала, а тело умирало. Бескровный, коченеющий, парень вдруг, как в далеком детстве, позвал мать…

Тихо-тихо, едва слышно, одними губами: «Ма-ма…»

Горько в голос разрыдалась Лесана, впервые наблюдавшая смерть.

— Хватит! — у Ихтора кончилось терпение. — Чего мучаешь парня? Для того он до смерти бился, чтоб ты тешилась? Из него вся кровь уже вытекла, руки и ноги ты ему новые не пришьешь, взамен обглоданных. Хватит измываться, дай вою умереть спокойно!

— Не смогу я… — размазывая слезы по щекам, заскулила Айлиша.

— Сможешь, — резко ответил крефф. — Я помогу. Вспоминай, чему учил.

— Не смогу! — срываясь, закричала девушка. — Сам убивай!!!

— Айлиша… — тихий усталый голос.

Целительница перевела взгляд на молчавшую до сей поры Лесану.

— Дай, я, — и подруга потянула из-за пояса тяжелый боевой нож.

Воспитанница Майрико ахнула, а Ихтор сухо сказал:

— Не ты. Она.

— Она БОИТСЯ! — рявкнула Лесана. — Долго ему еще маяться?!

Айлиша подняла трясущуюся руку. На кончиках пальцев вспыхнуло ослепительное голубое сияние. Девушка приблизилась к истерзанному ратнику, склонилась. Искать сердце ей не пришлось. Оно — жалко трепещущее — было видно через разорванные ребра.

Яркий свет лился с узкой ладони, прозрачный, пламенеющий, прямой, как клинок. Девушка зажмурилась. И тут горячая и сильная рука креффа перехватила ее холодную и дрожащую и направила удар в грудь умирающему.

Холодеющее тело вздрогнуло и безжизненно вытянулось. Все.

— А говорила — не сможешь, — в макушку Айлиши уткнулся жесткий мужской подбородок. — Дарить легкую смерть в первый раз всегда тяжело. Потом привыкаешь. Идем, я тебя до мыльни провожу.

— Я убийца… — всю дорогу, покуда шла по коридорам, шептала девушка.

«Душегубка!» — билось в голове, покуда она смывала с себя пот и кровь.

Душегубка.

Крефф дождался, куда ученица выйдет, ни слова не говоря, довел ее до покойчика. Заставил выпить чего-то горячего, терпкого. Айлиша задохнулась, закашлялась и повалилась на лавку.

Душегубка.

И снова она бежала по разрушенной безжизненной Цитадели. И снова слышала детский плач. А надрывный крик Лесаны: «Долго ему еще маяться?!» мчался следом, бил в спину, заставлял захлебываться слезами и ужасом.