David Eddings - Сияющая Цитадель

– Ошибаешься, Сарабиан. Ты уже выхватил кинжал, и тебе волей-неволей придется применить его. Ты подавил мятеж, ты арестовал министра внутренних дел, а это, знаешь ли, все равно что объявить войну.

– Но ведь все это сделала ты, – обвинил он.

– Верно, но я действовала от твоего имени, так что это одно и то же – во всяком случае, в глазах твоих врагов. Сейчас ты в огромной опасности, Сарабиан. Ты дал понять своему правительству, что намерен отнять у него власть, которую так неосмотрительно упустил. Если ты не начнешь убивать – причем очень и очень скоро, – ты, скорее всего, не доживешь и до конца месяца. Ты уже был бы мертв, если бы не укрылся в этом замке.

– Элана, ты меня пугаешь.

– Господь свидетель, именно этого я и добивалась. Нравится это тебе или нет, Сарабиан, а ты теперь приговорен. – Она огляделась. Солнце опускалось в завесу туч, громоздившихся над западными горами, и его густой багрянец играл на перламутровых куполах Материона. – Посмотри на свой город, Сарабиан, – и поразмысли о том, что такое политика. Прежде чем с тобой будет покончено, этот багрянец, разлитый по куполам, станет не только отсветом заката.

– Довольно прямолинейно, – пробормотал он, с непривычной жесткостью сжимая челюсти. – Ну хорошо, и сколько же человек я должен убить, чтобы обеспечить себе безопасность?

– У тебя не хватит для этого ножей, друг мой. Даже если ты перережешь весь Материон, ты все равно не будешь в безопасности. Тебе придется смириться с тем, что опасность будет твоим постоянным спутником до конца дней. – Элана улыбнулась своему собеседнику. – На самом деле это даже возбуждает – когда привыкнешь, конечно.

– Стал-быть, так, ваш-ш-величество, – протянул Кааладор, – оно выходит, што ентот Крегер гуторил Спархоку нашему истинную голенькую правду. Мы тут со Стрейдженом припекли маненько тех сукиных сынов, што в заварушке сцапали… – Он сделал паузу. – Ваше величество не будет разочаровано, если я немного поговорю как нормальный человек? От этого говора можно челюсть вывихнуть.

– Не говоря уже о насилии над родным языком, – пробормотал Стрейджен.

Все трое собрались в небольшой, отделанной синим комнате, примыкавшей к королевским покоям. Дело было позже, тем же вечером. Элана и Стрейджен были еще одеты к ужину, она – в алом бархате, он – в белом атласе. Кааладор обрядился в неяркие коричневые тона, как полагалось торговцу. Комнату тщательно проверили несколько раз, дабы избавиться от чужих ушей, и за дверью мрачно несла стражу Миртаи.

– За исключением министра внутренних дел Колаты, нам не удалось поймать ни одного значительного заговорщика, – продолжал Кааладор, – а мелкой сошке толком ничего не известно. Боюсь, ваше величество, что выбора у нас нет. Если мы хотим чего-то добиться, нам придется всерьез заняться Колатой.

Элана покачала головой.

– Ты и от него ничего не добьешься, Кааладор. Его прикончат, как только он раскроет рот.

– Мы не знаем этого наверняка, моя королева, – возразил Стрейджен. – Вполне вероятно, что наша маскировка сработала. Не уверен, что другой стороне известно, что Колата – наш пленник. Полицейские все еще получают от него приказы.

– Он слишком ценная добыча, чтобы им рисковать, – сказала она. – Если его разорвут в клочья, собрать его будет трудновато.

– Как пожелаете, ваше величество, – пожал плечами Кааладор. – Как бы то ни было, становится все очевиднее, что весь этот мятеж был чистой воды трюком. Единственной его целью было вынудить нас раскрыть свои возможности. Больше всего меня тревожит то, что Крегер и его дружки явно знали о том, что мы используем преступников Материона в качестве соглядатаев. Мне очень жаль, Стрейджен, но это чистая правда.

– А ведь такая хорошая была идея, – вздохнул Стрейджен.

– Вначале – несомненно, но беда в том, что Крегер сталкивался с этим и раньше. Телэн рассказывал мне, что твой друг Платим гонял по следу Крегера целые толпы нищих, шлюх и карманников. Даже лучшая в мире идея износится до дыр, если использовать ее слишком часто.

Стрейджен поднялся, бормоча ругательства, и принялся расхаживать по маленькой комнатке, поблескивая в свете свечей белизной атласного камзола.

– Я подвел вас, моя королева, – признал он. – Я позволил себе увлечься чересчур блестящей идеей. После такого вопиющего промаха вы вряд ли сможете по-прежнему доверять моим суждениям, так что мне остается только готовиться к возвращению в Эмсат.