Питер Бигл - Соната единорогов

Развернулась и тень, почти мгновенно; Джой, не оглядывалась, кожей ощутила темный вихрь. О Господи, мне не стоило шевелиться, они заметили меня . Мягкая трава цеплялась за кроссовки, оранжево-черные цветы впивались в ноги, в лодыжки, а холодный стрекот за спиной приближался, синие же деревья оставались по-прежнему далеки. Голову Джой заполнили страшные звуки. Она спотыкалась на каждом шагу, отчаянно семеня, чтобы не упасть; воздух врывался в горло, точно глотаемый огонь. Джой чувствовала, что тень пикирует, целя ей в сердце.

Одним последним, кренящимся прыжком она нырнула в другую тень, приютную, сладко пахнущую и упала ничком. Вмиг она поднялась, проковыляла еще несколько ярдов и снова упала. И все равно цеплялась за корни деревьев, подтягивая себя к ним, и тут услышала голос, прошептавший ей прямо в ухо: «Спокойно, дочурка. Очень и очень спокойно».

На миг Джой показалось, что это звук, преследовавший ее, преобразился в слова, похоже, последние, какие ей пришлось услышать в жизни. Однако голос сказал: «Деревья, думаю, их остановят», — и она поняла, что в голосе нет ни алчного стрекота, ни цепенящего пыла. Голос, чуть хрипловатый, продолжил: «Деревьев они не любят», а когда она попыталась поднять голову: « Лежи! И спокойно! ».

Джой послушно застыла, хоть в глаза ей набилась грязь и какой-то корень больно воткнулся в бок. Тень медленно удалялась, Джой это чувствовала, хоть и слышала сердитый стрекот, разливающийся над нею, подобно зарнице. Она пошевелила прижатой телом рукой, и голос не остановил ее, и тогда Джой осмелилась глянуть туда, откуда он исходил. Сначала она не увидела ничего, хоть и ощутила теплый, едковатый запах, нелепо знакомый, как в школьной душевой после уборки . Потом увидела его.

Он был на голову ниже нее и до того походил на картинки, которые Джой видела в книгах по мифологии, что ей пришлось придушить в себе смех, внезапный, как чихание. Он кривовато улыбался, выставляя из обросших густым волосом губ квадратные зубы, все в пятнах от ягодного сока. Буроватое, треугольное лицо его было человеческим, если не считать заостренных ушей — заостренных по-настоящему, куда сильнее, чем у Индиго, — но зрачки в желтых козлиных глазах располагались горизонтально. И ноги были козлиными, с раздвоенными копытцами, как их и изображают в книгах, а там, где у человека полагается быть коленям, круто прогибались назад скакательные суставы. И был он гол — грудь, живот и ноги покрывали жесткие, темные волосы, прямые, все в грязных колтунах; на голове же волосы лежали такими плотными завитками, что почти прикрывали короткие рожки. Пока Джой таращилась на него, он широко улыбался.

— Меня зовут Ко, — сообщил он. — Можешь любоваться мною без всякого смущения.

Он разгладил бороду корявыми пальцами со сломанными ногтями и добавил:

— В молодости я был покрасивее, но мне не хватало зрелой опытности, какой я обладаю теперь.

Джой наконец нашла слова, хоть они и прозвучали, как затрудненное карканье.

— Я знаю , кто ты, видела на картинке. Ты фавн или как там — сатир, вот как. Самый настоящий сатир.

Ко приобрел вид несколько озадаченный.

— Так, значит, называют меня в вашем мире? — раз и другой он попробовал это слово на вкус, потом пожал плечами. — Ну, думаю, для Внемирников сойдет. Тут, конечно, все дело в том, к чему вы привыкли.

— А эти существа?.. — прошептала Джой.

Ко сразу понял ее.

— Перитоны , так мы их тут зовем, а мой народ называет себя тируджа . Хорошо, что тебе удалось удрать от них, дочурка. Это мало у кого получается. Я бы посидел пока на месте да и говорил бы потише. Они твари очень терпеливые, перитоны, значит.

Джой послушалась, хоть и поерзала немного, принимая более удобную позу, подбирая под себя локти.

— Ты сказал, «в вашем мире». Если я в… если я и впрямь не в моем мире… ладно, где же я? — она затаила дыхание, не вполне уверенная, что так уж сильно хочет услышать ответ.

— В Шейре, — ответил Ко.

На Джой слово произвело впечатление ветерка, скользнувшего по щеке. Она даже коснулась своего лица, переспросив:

— Где?

— Это Шейра, — повторил сатир. — Должен тебе сразу сказать, ты не первый Внемирник, отыскавший сюда дорогу. Но, правда, первый за очень долгое время, так что я очень рад нашей встрече. Я их всегда любил, Внемирников, стало быть.

Стрекот перитонов понемногу стихал — Джой уже приходилось напрягать слух, чтобы расслышать его. Она села и попыталась вытрясти грязь из волос.