Маргарет Уэйс - Дитя мертвых Богов

Мина в изумлении уставилась на него.

— Где «здесь»?

— Дома, — ответил Валтонис.

В центре долины с гладкими склонами, имевшей форму чаши, в безмолвии стояли девятнадцать колонн, окружая круглый бассейн из сверкающего черного, обожженного вулканическим огнем обсидиана. Шестнадцать колонн стояли поблизости друг от друга, три — отдельно. Одна из этих трех была выточена из черного янтаря, вторая — из красного гранита, третья из белого нефрита. Пять колонн были из белого мрамора, пять — из черного, а остальные шесть — из мрамора неопределенного цвета.

Некогда бассейн охраняла двадцать одна колонна. Две были сейчас повалены на землю. Одна, черная, разбилась при падении, и от нее осталась лишь кучка обломков. Вторая упавшая колонна была цела, она сверкала в лучах солнца — заботливые руки счистили с нее пыль.

Мина и Валтонис стояли за пределами круга колонн, глядя внутрь. Безоблачное небо было пронзительного синего цвета. Солнце неуверенно балансировало на вершинах Лордов Рока, все еще заливая горы ослепительным светом; однако оно в любую минуту было готово скользнуть вниз и оставить мир во тьме. В долине уже воцарились сумерки; ее заполнили тени гор, но обсидиановый бассейн еще сверкал в лучах.

Мина сосредоточенно, с восхищением рассматривала бассейн. Она подошла ближе и хотела уже протиснуться в узкую щель между колоннами, когда поняла, что Валтониса рядом нет. Обернувшись, она увидела его около небольшой расщелины в скале, через которую они попали сюда.

— Боль никогда не утихнет, верно? — спросила она.

Ответом ей было молчание.

Мина развернула артефакты Такхизис и Паладайна и подняла их, взяв по одному в каждую руку. Сумку монаха она положила у подножия колонны из белого мрамора с оранжевыми разводами, затем прошла между колоннами и ступила в бассейн из сверкающего черного стекла. Подняв янтарные глаза, она взглянула в небеса и увидела мерцание божественных созвездий.

Богов Света олицетворяли арфа Бранчалы, феникс Хаббакука, голова бизона — символ Кири-Джолита, роза Маджере, знак бесконечности — эмблема Мишакаль. Противоположность им представляли созвездия Богов Тьмы: череп козла — символ Чемоша, сломанные весы — Хиддукеля, черный капюшон — Моргиона, кондор — Саргоннаса, черепаха — Зебоим. Свет и Тьму разделяли и в то же время удерживали вместе Книга Гилеана, горн Реоркса, горящие ровным огнем созвездия Шинари, Чизлев, Зивилина и Сирриона. Три луны сияли невысоко над горизонтом, ближе к смертным: это были темная луна Нуитари, красная луна Лунитари и серебряная луна Солинари.

Мина видела их.

И они видели ее. Все они.

Они смотрели на нее и ждали ее решения.

Стоя посреди бассейна, Мина подняла вверх артефакты.

— Я равно принадлежу Тьме и Свету, — крикнула она, обращаясь к небесам. — Никто не может склонить меня на свою сторону. Иногда я могу примкнуть к тому или другому. Равновесие не будет нарушено.

Мина подняла Ожерелье Мятежа, принадлежавшее Такхизис, — ожерелье, которое могло заставлять хороших людей поддаваться дурным страстям, — и швырнула его в обсидиановый бассейн. Ожерелье ударилось о блестящую поверхность, растаяло и исчезло в глубине. Минутой дольше она держала в руке пирамиду Паладайна, кристалл, дарующий надежду душе, погруженной во мрак, затем также бросила его вниз. Пирамида сверкнула, как звезда на черном каменном небе, но лишь на мгновение. Свет погас и кристалл разбился на мелкие кусочки.

Развернувшись, Мина вышла из бассейна, прошла между колоннами-стражами. Она шла по пустынной, бесплодной долине, известной как Дом Богов, шла босиком, оставляя кровавые следы.

Она дошла до того места, где тень граничила со светом, и остановилась. Повернувшись спиной к Богам, она взглянула вниз, на свои окровавленные ноги, заплакала и покинула этот мир.

В Долине Богов, в безмятежном бассейне, полном синей, как ночное небо, воды, стоит одинокая янтарная колонна.

В этой воде не отражаются звезды, солнце и луна. Не отражаются ни планеты, ни долина, ни горы.

Валтонис, взглянув в воду, увидел там лишь собственное лицо.

И лица всех живущих.

Рис Каменотес сидел под древним дубом на вершине холма, покрытого зеленой травой. Вдалеке из труб его монастыря поднимался дымок. Наконец-то он вернулся домой — вернулся из долгого, долгого путешествия. Некоторые братья были в поле, пахали землю, будя ее после зимнего сна, готовя ее к посадкам. Остальные были заняты в монастыре, они мели и чистили, чинили каменную кладку, изгрызенную жестокими зимними ветрами.