Terry Pratchett - Маскарад (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)

– А что за ложь с масками?

– Говорят, маски скрывают людские лица.

– Ну и что? Маски и в самом деле скрывают лица! – удивилась нянюшка Ягг.

– Не лица, а лицо. Только то, что снаружи.

Никто не обращал на Агнессу особого внимания. Сцену готовили к сегодняшнему представлению. Оркестр репетировал. Стайку балерин загнали в балетный класс. В прочих помещениях люди, перекрикивая друг друга, распевали арии. Но от Агнессы никому ничего не было нужно.

«Я просто ходячий голос», подумала она.

Поднявшись по лестнице в свою каморку, она села на кровать. Занавески были все еще задернуты. В полумраке светились странные розы. Она спасла их из мусорной корзины потому, что они были так красивы, однако в каком-то смысле она бы предпочла, чтобы этих цветов вообще тут не было. Тогда можно было бы убедить себя, что происшедшее – всего-навсего игра ее воображения.

Из комнаты Кристины не доносилось ни звука. Сказав себе, что на самом деле это все равно ее комната и она лишь пустила туда Кристину на время, Агнесса отправилась на разведку.

В комнате царил беспорядок. Кристина встала, оделась – или это тщательный, но чересчур старательный вор обшарил в комнате каждый ящичек, каждую полочку? – и была такова. Букеты, расставленные накануне вечером по самым разнообразным банкам и горшкам, были на месте. Те, для которых сосуда не нашлось, тихонько увядали там, где их бросили.

Агнесса вдруг поняла, что пытается сообразить, где бы найти еще кувшинов, и возненавидела себя за это. Это как будто ругаться словечками типа «дрянь». А еще можно написать на себе «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ» и улечься на пороге вселенной. В этом нет ничего веселого – быть хорошим человеком. А также… иметь чудесные волосы.

Но Агнесса все равно отправилась и разыскала для увядающих цветов кувшины. Потом вернулась к себе.

В комнате доминировало зеркало. Ей даже казалось, что каждый раз, когда она в него смотрится, оно немного увеличивается в размерах.

Итак, пришла пора узнать правду.

С бешено колотящимся сердцем Агнесса ощупала края зеркала. Ощутила небольшую выпуклость. Выпуклость смотрелась как часть рамы, но когда пальцы коснулись ее, раздался щелчок и зеркало чуть-чуть вдвинулось внутрь. Когда же Агнесса надавила на зеркало, оно подалось.

Агнесса выдохнула. И шагнула внутрь.

– Это омерзительно! – воскликнул Зальцелла. – Это потакание самым извращенным вкусам!

Господин Бадья пожал плечами.

– Но мы ведь не пишем на афишах: «Вполне Возможно, Вы Даже Увидите, Как На Сцене Кого-Нибудь Придушат», – возразил он. – Однако новости распространяются очень быстро. А люди любят… драму.

– Вы хотите сказать, Стража не хочет, чтобы мы закрывались?

– Вот именно. На представлении будут дежурить стражники. Мы должны положиться на них. Они предпримут все необходимые меры безопасности.

– О, нисколько не сомневаюсь. Собственной безопасности.

– Мне все это нравится ничуть не больше, чем тебе, однако у нас нет выхода. Вся надежда на Стражу. Кроме того, если мы отменим представление, народ взбунтуется. В Анк-Морпорке всегда ценили зрелища, будоражащие кровь. Билеты распроданы почти полностью. Шоу должно продолжаться.

– О да, – скривился Зальцелла. – Может, мне перерезать глотку-другую во втором акте? Чтобы уж точно никого не разочаровать?

– Разумеется, ничего такого не требуется, – покачал головой Бадья. – Смертельные случаи нам не нужны. Но…

Это «но» повисло в воздухе, как доктор Поддыхл.

Зальцелла всплеснул руками.

– Так или иначе, я чувствую, худшее уже позади, – закончил Бадья.

– Надеюсь.

– А где сеньор Базилика?

– Госпожа Плюм показывает ему его гримерную.

– А разве госпожу Плюм не убили?

– Нет, с сегодняшнего утра еще не нашли ни одного покойника.

– А вот это хорошая новость.

– Безусловно, тем более что времени уже целых десять минут первого, – произнес Зальцелла с иронией, которую, впрочем, Бадья пропустил мимо ушей. – Думаю, стоит пригласить его на обед. Прошло добрых полчаса с тех пор, как он последний раз перекусывал.

Бадья кивнул. Когда главный режиссер вышел, он еще раз тайком проверил ящики стола. Писем не было. А вдруг все действительно закончилось? И преступником на самом деле был доктор?

Кто-то четыре раза стукнул в дверь. Только один человек на свете способен был стукнуть четыре раза без какого-либо подобия ритма.

– Уолтер, можешь войти.

Уолтер Плюм проковылял в комнату.