Константин Мзареулов - Демоны Грааля

— Причем этот смысл становится понятен лишь через очень много времени, — вставила Льювилла. Бенедикт пренебрежительно бросил:

— Фауст не относится к супермагическим существам!

— Серьезно? — Корвин сделал удивленные глаза. — А кто одним прикосновением исцелил твою руку?

Старший брат смущенно опустил взгляд. При этом он машинально пошевелил пальцами, словно проверял, на месте ли рука. Потом проговорил с досадой:

— Кто бы мог подумать, что самые верные союзники окажутся такими подонками.

— Согласен, они обошлись с нами жестко, — признал Корвин. — Я тоже не ждал от них такого коварства. Хотя, если подумать, чем они отличаются от нас?

— Это их не оправдывает! — возмущенно заявила Фиона.

Впрочем, все понимали, что ругать нирванцев нет смысла. Фауст исчез вместе с Камнем Правосудия, и настигнуть его, пока не кончится буря, не было возможности.

Потомки Оберона в расстроенных чувствах проследовали в покои Дворкина, где хотя бы имелись скамейки и можно было ждать развязки в относительном комфорте. У входа остался лишь Колесный Призрак, эпизодически сообщавший об изменениях погоды. На третий час ураган вроде бы начал слабеть, но процесс этот протекал мучительно медленно. Карты по-прежнему бездействовали.

За это время Семья вдоволь наговорилась, но так и не смогла решить, для чего нирванцам понадобился Глаз Хаоса. Корвин, Дейдра, Мерль и Ги предпочитали думать о друзьях хорошо, поэтому предполагали, что застигнутый бурей Фауст просто не успел вернуть Камень Правосудия законным хозяевам. В пользу этой версии как будто свидетельствовала и предпринятая нирванским колдуном попытка отремонтировать Узор.

— Налетел ураган, и Фау пришлось сбежать, — говорил Корвин. — Вот увидите, он честно вернет Самоцвет.

Более прагматичные Рэндом, Льювилла, Бен и Джулиан возражали: дескать, Фауст украл Глаз Хаоса в качестве козырной карты, обладая которой Нирвана сможет продиктовать Амберу какие-то условия. Они не представляли, какие именно требования предъявит Кул, однако не сомневались, что ультиматум последует неизбежно, причем в самом скором времени. Рэндом даже начал прикидывать уступки, на которые можно было бы пойти ради возвращения Камня Правосудия.

Оставшаяся в меньшинстве рыжая парочка без устали обзывала остальных близорукими идиотами. Фиона и Блейз повторяли, что не будет никакого ультиматума и что Нирвана готовит полное уничтожение Лабиринта, а вместе с ним и всего Амбера. Либо, как полагала Фи, мнимые союзники решили продать Самоцвет владыкам Хаоса.

— Не болтай ерунду! — в сотый раз рявкнула на сестру Дейдра. — Они слишком много помогали нам в последние дни. Нет, это не заговор против Амбера. Нирванцы задумали что-то совсем другое, просто мы не понимаем их логику.

Экспансивно замахав руками, Фиона произнесла ядовитым голоском:

— Дорогой Мерлин, скажи, пожалуйста, как ты поступишь, если твой благодетель Мефисто предложит купить Глаз Змеи?

— Куплю, — не задумываясь, ответил Мерлин, не понимая, к чему она клонит. — Но сначала, конечно, поторгуюсь, чтобы сбить цену.

— А что ты сделаешь потом? — продолжала выпытывать Фиона. — Отдашь Камень отцу или отнесешь Змее?

После тяжелой паузы Мерлин проворчал:

— Проклятье! Надо подумать, что будет лучшим решением для всех.

— Лучшего решения для всех не существует! — победоносно заявила Фиона. — Есть хорошее решение для Амбера и есть хорошее решение для Хаоса. Третьего не дано.

Молчавшая до сих пор Гиневра уместно заметила:

— Ну почему же, еще может быть хорошее решение для Нирваны. Вам давно пора понять, что Фау старался ради своей собственной выгоды.

А кашерская королева, которую замучил зуд в заживающей глазнице, вдруг сказала:

— Он вполне мог выдать меня Хаосу без всякой операции. Так нет же — сначала выкрал из Джидраша и вернул в Амбер, потом вылечил… Ой, не простую интригу они крутят.

Спор разгорелся с новой яростью и был прерван только через полчаса, когда в очередной раз наведался Колесный Призрак, сообщивший, что ураган потихоньку слабеет, то есть скоро должна заработать козырная магия. Нервно дергая щекой, Рэндом потребовал, чтобы Льювилла переговорила с Фаустом и заставила дать объяснения.

— Почему я? — Лью сделала каменное лицо. — Он гораздо больше благоволит к Корвину.

Тут король сорвался и заорал, потрясая кулаками:

— С ним будешь говорить ты, потому что я так решил! Потому что Корвину докторишка соврет не моргнув глазом! Потому что он без ума от тебя!