Сергей Костин - Подопечный

Говорят, что в любых ситуациях всегда надо сохранять трезвость ума и холодный рассудок. Но тот, кто говорит так, никогда не бывал в подобных ситуациях. Когда вас со всех сторон окружает неизвестность, не до трезвости. Одно дело, когда точно известно, это враг, он имеет то-то и то-то. Есть недостатки и преимущества. А в нашем случае все обстояло иначе.

Я еще не видел ни одного из тех, чьи глазки так радостно сияли в темноте. Они только появлялись. И что там — неизвестно.

Напрягая до боли глаза, я всматривался в сумрак коридоров, пытаясь заранее представить, с чем же имею дело. Ка бы то ни было, а выкручиваться все равно придется. И в чем-то Мустафа прав. Я заварил всю кашу.

А потом появились они.

Светящиеся глазки не самое худшее, что может привидеться вам в незнакомом месте.

Темные, абсолютно непроницаемые для света силуэты, мелко вибрируя, двигались чуть приподнявшись над полом, постоянно меняясь в форме. Словно тени на кирпичной стене. Один за другим они заполняли коридорчики, иногда сливаясь друг с другом, и тогда становилось еще более жутко от вида горящих огоньков, блестящих рядом. Черные отростки то вырастали, то вновь втягивались, придавая всему происходящему еще более зловещий вид.

И наступила минута, когда нас со всех сторон окружала стена сплошного мрака, в глубине которой то и дело вспыхивали и гасли, словно ночные звездочки, красные огоньки глаз. Одна сплошная стена. Ни щелочки, ни дырочки.

Вся эта темная компания остановилась в трех шагах от нас и замерла. Было бы весьма интересно узнать, что думает она про нас? людей, столпившихся на последнем свободном клочке. Что думает зверь, глядя в глаза испуганного человека? Какие мысли у кобры, чувствующей дрожь жертвы?

Зинаида давно уже прекратила тщетные попытки позвать на помощь, теперь сидела на каменной тумбочке, поджав под себя ноги, тихо скуля и размазывая слезы по грязным щекам. Ангел все еще держался молодцом. Кулаки сжаты, глаза полны решимости, коленки трясутся. Обо мне говорить не стоит. Сила мужества покинула меня в тот момент, когда я понял, что на сей раз предстоит встретиться не с просто физическим существом, которого можно толкнуть, пихнуть, размазать, плюнуть в лицо. То, что стояло перед нами представляло совершенно другой вид материи, чуждый нам, непонятной, а оттого более грозной. Как бороться с ночью? Как справиться с темнотой?

Горящие глаза на темной живой стенке завибрировали, задвигались, и стали рассредоточиваться. Поначалу показалось, что они собираются разлетаться по своим местам. Но так только показалось. Произошло совсем непонятное. Глаза, эти горящие уголья без выражения, попрыгали туда — сюда и дружно выстроились четко по радиусу, образовывая светящийся обруч вокруг нас. Я бы сказал несколько иначе. Удавку. Петлю. Которая стала затягиваться.

В какой то момент ниже уровня наступающих глаз засветилась тоненькая ниточка. которая вскоре превратилась в одну большую, бесконечную по кругу пасть. Вот такая неприглядная картина. Сверху, как огонь, глаза. Ниже — острые треугольники. Еще ниже, еще ряд, остриями вверх. Одна большая пасть. Которая, к тому же имела свойство с каждой секундой раздвигаться, пока не достигла в высоту размеров с человеческий рост. А чего стесняться? Кушать, так все сразу.

Ротик приближался быстро. В какой то момент нам показалось, что стоит присоединиться к Зинаиде. И хотя места на столе оказалось не так уж и много, но мы каким то чудом уместились на крошечном пространстве столешницы.

— Да сделай что-нибудь.., — причитал Мустафа, аккуратно подтаскивая к центру стола массив своего тела, при этом нещадно отодвигая меня и Зинку далеко за его пределы.

— Ты ангел-спаситель, ты и делай, — стоял я на своем, стараясь вернуть законную территорию.

— Ой! — ойкнула Зинаида и беззастенчиво влезла в самое безопасное место.

Было от чего испугаться. Зубы в одном месте с силой сомкнулись, образовав, так сказать, в одном месте слияние двух параллельных линий. От этого места и началась волна. Как на стадионе, во время матча НХЛ.

Зубы сжимались и разжимались, подчиняясь каким то неведомым нам правилам. Звук не слишком приятный. Одна большая трель из аппетита и желания позавтракать.

Мустафа, уж не знаю, как ему удалось, отколол от стола приличный кусок камня и с криком, на самом деле оказавшимся обыденным ругательством, запустил его точненько в зубы. Как в тире. В яблочко.

Если бы снять про это фильм и пустить в замедленной съемке данный эпизод, то все выглядело примерно так.