Дэвид Геммел - Волчье Логово

— Но Обезьяны — враги нам.

— Сегодня враги, но когда-нибудь все надиры объединятся — так написано в книгах. Это самое Цу Чао сказал императору — вот почему мне явился дракон.

— Значит, ты не можешь помочь нам?

— Не будь дураком, Анши Чен. Я и теперь помогаю тебе. Скоро готиры придут сюда, и мы должны быть к этому готовы. Надо устроить зимовье у самых Лунных гор, чтобы в случае нужды отойти туда.

— В горы? Но там обитают демоны…

— Либо уходить в горы, либо погибать. Всем — твоим женам, и детям, и детям твоих детей.

— Но почему бы нам не отступить на юг? Мы могли бы уйти на сотни лиг от Гульготира. Могли бы соединиться с другими племенами, чтобы готиры не нашли нас.

— Цу Чао найдет. Мужайся, вождь. От кого-то из нас родится тот, кого столь долго ждали надиры. Понимаешь ли ты? Собиратель грядет! Он покончит с владычеством готиров и подарит нам весь мир.

— Доживу ли я до этих дней?

— Нет. Впрочем, и я не доживу.

— Будь по-твоему, — сдался вождь. — Мы откочуем к горам.

— И еще. Пошли за Белашем.

— Я не знаю, где он.

— Он к югу от новой дрснайской крепости, в горах, именуемых Скельнскими. Пошли за ним Шиа.

— Белаш не любит меня, шаман, ты знаешь.

— Я знаю многое, Анши. Я знаю, что в грядущие дни нам придется полагаться на твое трезвое суждение и твое военное мастерство. Ты известен как Хитрый Лис, и это имя пользуется уважением. Но я знаю и другое: нам не обойтись без Белаша, Белого Тигра Ночи. И он приведет с собой другого воина — Тень Дракона.

Экодас замешкался у двери настоятеля, собираясь с мыслями. Он любил жизнь в монастыре, тихую и полную добра, с ее часами занятий и размышлений. Ему нравились даже атлетические упражнения: бег, стрельба из лука и борьба на мечах. Он был един с Тридцатью во всем, кроме одного.

Он постучал и толкнул дверь. Золотой свет трех стеклянных ламп заливал комнату, и Дардалион сидел За столом, склонившись над картой. Настоятель поднял глаза. В приглушенном свете он казался моложе, и серебряные нити в его волосах отливали золотом.

— Входи, входи, мой мальчик. И садись. — Экодас с поклоном прошел к стулу. — Поделимся мыслями или будем говорить вслух?

— Лучше вслух, отец мой.

— Хорошо. Вишна и Магник говорят, что ты по-прежнему пребываешь в тревоге.

— Тревоги во мне нет, отец. Я знаю, на чем стою.

— Не считаешь ли ты это гордыней?

— Нет. Я верю в то же, во что верил ты до встречи с убийцей Нездешним. Или ты думаешь, что заблуждался тогда?

— Нет, я так не думаю. Просто я не верю больше в то, что есть лишь один путь к Истоку. Эгель тоже был верующим и провидцем. Трижды в день он молился, прося Исток указать ему путь. Но при этом он был солдатом, и это благодаря ему — ну и Карпаку, конечно, — враг был изгнан с дренайской земли. Теперь он умер. По-твоему, Исток не принял его душу в рай?

— Я не знаю ответа на этот вопрос, зато знаю то, чему меня учили мудрые, в том числе и ты: величайший дар Истока есть любовь. Любовь ко всему живому, ко всему, что Он сотворил. Теперь ты говоришь, что я должен взять меч и отнять чью-то жизнь. Не может это быть правильным.

Дардалион поставил локти на стол, стиснув руки, словно в молитве.

— Согласен ты с тем, что Исток сотворил льва?

— Разумеется.

— И оленя тоже?

— Да. И лев убивает оленя. Я знаю. Я не понимаю этого, но принимаю.

— Мне хочется полетать, — сказал Дардалион. — Следуй за мной.

Настоятель закрыл глаза. Экодас устроился на стуле поудобнее, положив руки на мягкие подлокотники, и сделал глубокий вдох. Дардалиону освобождение духа давалось без видимых усилий, Экодас же почти каждый раз испытывал трудности, как будто его душа прикреплялась к плоти множеством крючков. Ему приходилось повторять уроки последних десяти лет, твердить мантры, очищать свой разум.

"Голубка в храме, открытая дверь, золотой круг на голубом поле, расправляются крылья в золоченой клетке, цепи остаются на полу храма”.

Узы плоти ослабли — он будто плавал в теплых водах материнского чрева. Там ему было спокойно и безопасно. Потом вернулось ощущение жесткого дерева за спиной, твердого пола под сандалиями. Нет-нет, упрекнул себя Экодас. Ты теряешь то, что уже обрел! Он снова сосредоточился, но взлететь так и не смог. Голос Дардалиона прошептал в его голове:

— Дай мне руку, Экодас.

Зажегся теплый золотой свет, и Экодас соединился с настоятелем. Его дух, вырвавшись из тела, прошел сквозь каменные стены храма и воспарил в ночное небо над дренайской землей.