Генри Каттнер: Элак из Атлантиды

В таверне царил полумрак, в воздухе было сизо от дыма. Гомон голосов то и дело перекрывался хриплыми проклятьями и грубым смехом. В открытую дверь врывался холодный ветер, несущий запах соли со стороны моря, неутомимо омывающего берега Посейдонии.

За одним из столов одиноко сидел невысокий мужчина и, бормоча что-то себе под нос, осушал один за другим кубки вина. При этом он почасту украдкой осматривал зал, не пропуская ничего.

Мужчина был явно обеспокоен и, видимо, потому пьянел не так быстро, как обычно. Его друг Элак опаздывал уже на несколько часов, не спеша возвращаться с тайного свидания с дамой высокого рода, супругой принца Атлантиды. Этого было достаточно, чтобы Ликон встревожился: он ведь еще помнил грозные события последних недель, непрерывное ощущение, будто кто-то следит за ними, и встречу с переодетыми солдатами в лесу под Посейдонией.

Их спасло лишь то, что Элак мастерски владел мечом. Его друг решил, что нападение – дело рук наемников принца Гарникора, но Ликон не был в этом уверен. Их противниками были не посейдонские матросы, смуглые и жилистые, а золотоволосые светлокожие гиганты из тех, что населяют северные берега Атлантиды. А вся Атлантида уже много лун с опаской посматривала на Север.

Остров-континент очертаниями напоминал сердце, рассеченное вдоль водяной артерией, тянущейся от большого залива, скорее, даже внутреннего моря, на севере, и до озера, расположенного на самом южном краю, в тридцати милях от прибрежной Посейдонии. Сколько помнили себя люди, на северные берега всегда нападали рыжебородые гиганты, чьи черные галеры приплывали от скованных льдом земель, лежащих за океаном. Корабли называли драконьими лодками, а их команды викингами – морскими пиратами, оставляющими только руины и пепелища там, где их дракары приставали к берегу. В последнее время ходили слухи о большом вторжении с севера. В тавернах у очагов мужчины точили мечи и похвалялись своей смелостью.

Двое людей в этом шумном зале привлекли внимание Ликона. Первый, уродливый и грубый тип, носил мешковатую коричневую рясу – традиционный наряд жрецовдруидов. У него была большая лысая голова и жабье лицо. По слухам, друиды владели тайными силами, а Ликон привык не доверять жрецам.

Кроме друида, его заинтересовал бородатый гигант с искусственно притемненной кожей. Волосы его, пожалуй, тоже были крашеными, поскольку в свете ламп отсвечивали синевой. Ликон провел ладонью по рукояти меча, и холодное прикосновение металла добавило ему смелости. Грохнув кубком о стол, он потребовал еще вина.

– Что это за водянистые помои? – рявкнул он на трактирщика, сухого старичка в испятнанном фартуке. – Это хорошо для женщин или детей. Принеси то, что может пить мужчина, или… или…

Он вдруг успокоился и не закончил своей угрозы.

– Боже, – буркнул он негромко, когда трактирщик удалился. – Что это со мною сталось? Последние недели превратили меня в труса, скоро я начну подпрыгивать при виде тени. Где же Элак?

Он швырнул на стол золотую монету и поднял кубок – далеко не первый. В конце концов беспокойство и страх переродились в нем в воинственность. Ликон заметил, что бородатый гигант разглядывает его.

Он допил вино, отшвырнул кубок и вскочил на ноги, перевернув стол. Смуглые лица гостей повернулись к нему, настороженные глаза сверкнули в свете ламп.

Ликон был весьма проворен, несмотря на свою полноту. Перескочив через стол, он направился к гиганту. Тот не двинулся с места, только отставил кубок.

Толстяк был здорово пьян. Остановившись, он попытался вырвать из ножен меч, но тот застрял, и это значительно снизило впечатление. Однако Ликон не сдавался. С усилием вытащив оружие, он махнул мечом перед лицом гиганта.

– Я – собака? – спросил он, смерив противника враждебным взглядом.

– Это тебе лучше знать, – пожал плечами бородач.

– Вали отсюда, пока я не отрезал тебе уши твоей же игрушкой.

У Ликона перехватило дыхание, но дар речи быстро вернулся к нему.

– Ах ты, глистово отродье! – заорал он. – Вынимай меч. Я вырежу тебе сердце за эти…

Великан быстро огляделся. Он не был напуган, скорее, раздражен, как если бы Ликон помешал каким-то его планам. Однако он встал и потянулся за мечом. Взволновано чмокая, подбежал трактирщик, сжимая в руке тягу для вытаскивания пробок, и замахнулся, целя Ликону в голову. Тот, однако, заметил подозрительное движение, увернулся, повернулся и почувствовал, что рука его немеет от удара. Клинок бородача целил ему прямо в горло.