Макс Фрай - Гнезда Химер. Хроники Хугайды

– Йох! Хорошо повеселились, – наконец вымолвил Мэсэн, отваливаясь от опустевшего блюда и утирая пот с раскрасневшегося лица. Посмотрел на меня и умилился: – Эк тебя сморило! Ладно уж, дрыхни здесь!

– А ты? – вяло спросил я.

– А у меня есть хорошее ложе на кухне. Заодно, присмотрю, чтобы дерьмоед туда не забрался…

– А что, бывает? – Я не удержался от кривой улыбки.

– Один раз было, – мрачно сказал Мэсэн. – Сожрал все мои припасы, коврик, скатерть и два табурета, сволочь… Я его тут же продал, конечно, и завел нового – а толку-то! Убытки были большие… Ладно, я пошел. Завтра еще наговоримся.

Я положил под голову одеяло, подаренное Ургом, и заснул прежде, чем хозяин дома задул свечу – вот это, я понимаю, наркоз! Ужин Мэсэна подействовал на меня гораздо сокрушительнее, чем давешняя попытка утопить свои беды в таонкрахтовом пойле: на какое-то время я стал человеком без проблем – просто куском сытой, довольной спящей плоти, и это было восхитительно…

Мэсэн поднял меня на рассвете. Он был бодр и свеж и жаждал отправиться на охоту – непременно в моем обществе. Послать его подальше я, разумеется, не мог: его обещание поискать для меня Быструю Тропу связало меня по рукам и ногам. Это было чертовски неприятно: ни тебе возмутиться, ни тебе кофе в постель потребовать – какой уж тут кофе! Пришлось ограничиться умыванием. Никакой ванной комнаты тут, понятное дело, не было, так что я предавался водным процедурам во дворе, где обнаружилась бочка с холодной водой, прозрачной, как слеза человека-невидимки. Мои страдания были вознаграждены еще при жизни: во-первых, умывшись. я почувствовал себя так, словно только что на холяву разжился новым телом, которое всю жизнь делало утреннюю зарядку, исповедовало раздельное питание по Бреггу, никогда не курило, ложилось спать на закате, поднималось с петухами и исполняло еще несколько дюжин утомительных ритуалов, продлевающих жизнь в среднем на 15 суток… А во-вторых, хозяин дома ждал меня за накрытым столом, чтобы напоить почти настоящим чаем. Вообще-то, это был какой-то загадочный темно-красный отвар из местной растительности, но он произвел на меня неизгладимое впечатление: чертовски вкусно! Эту роскошь следовало закусывать светло-оранжевым медом, большие почти идеально круглые комки которого лежали в огромном тазу. Мед тоже был совершенно изумителен: не такой сладкий, как знакомые мне версии, с кисловатым привкусом лесных ягод и тонким ароматом цветов.

– Йох! Поехали! – решительно сказал Мэсэн, когда я покончил с третьей кружкой его божественного утреннего пойла. – Путь неблизкий, а дело – хлопотное.

Он запряг в телегу своего кошмарного свинозайца, и мы отправились в путь.

– Страшный все-таки у тебя зверь! – искренне сказал я, припоминая вчерашнюю расправу с разбойниками. – Такого в лесу встретить – невелика радость…

– Куптик, что ли? Да ну тебя, Ронхул! Эти звери – самые безобидные создания! Они боятся не только людей, а вообще всего, что движется, даже питупов. Просто я его хорошо выдрессировал. – весело объяснил он. – А что делать, когда такая жизнь?

– А кто такие питупы? – поинтересовался я.

– Питупы – это наш сегодняшний обед – если повезет. – беззаботно ответил Мэсэн. – Толстые глупые птицы, которые с перепугу сами падают в руки хорошему охотнику…

– Не говорящие, часом? – встревожился я, вспомнив своего приятеля Бурухи.

– Да ну тебя, тоже мне сказал! – Ухмыльнулся он. – Говорящие – это только птицы Бэ, других говорящих птиц здесь нет… Слушай, так ты что, вообще ничего не знаешь?

– Почти ничего, – вздохнул я. – По крайней мере, ничего такого, что могло бы мне здесь пригодиться. Может хоть ты меня просветишь?

– А я-то думал, что ты меня будешь развлекать, – огорчился он. – Ладно, давай так: сначала ты расскажешь, как живут демоны, а на обратной дороге я буду языком молоть. Сообщу тебе все, что захочешь.

– Ладно, – согласился я, – могу и рассказать. Дурное дело нехитрое!

Часа два я трепался, не закрывая рот. Получился этакий дикий коктейль из воспоминаний детства и последних страниц славной истории Тайного Сыска[ 9]. Это звучало так нелепо, что я сам себе не верил – а ведь говорил чистую правду, словно поклялся на Библии с утра пораньше. Мэсэн слушал меня, затаив дыхание. Сначала он то и дело перебивал меня недоверчивыми репликами типа врешь небось, ну, не заливай! – но потом совершенно добровольно прекратил свои комментарии: очевидно, понял, что ТАКОЕ придумать никому не под силу. Наконец мой бенефис подошел к концу: телега остановилась: почва под колесами к этому времени стала уже такой топкой, что даже могучий свинозаяц не смог тащить нас дальше.