Евгения Гордеева - Ошибка. Мозаика судеб

- Могу. Почему вы мне помогаете?

- Мне кажется, что по собственной дурости, - усмехнулся Эйрл, - просто... помогаю. Идите по чёрной лестнице вниз, третья дверь справа на первом этаже ведёт в прачечную. Возьмите там какую-нибудь одежду и уходите через парк. Там стражи не так много. Сможете?

- Смогу.

- Вот немного денег, - граф сунул в руку старика мешочек с монетами и повернулся, чтобы возвратиться в кабинет. Но вдруг что-то вспомнил, обернулся и сообщил удивлённому колдуну: - Идите в обитель 'Скорбящих душ'.

- Хорошо... Спасибо, мил человек! А как зовут моего благодетеля?

- Вот в обители и узнаете! Да, у вас минут десять, не больше, поторопитесь!

Плаут так и стоял с закрытыми глазами, боясь их открыть. А вдруг не получится? А вдруг Фанагор его обманул? А вдруг он всё-таки умер? Лишь, когда под лопатками стал явственно чувствоваться пол, он решился.

- Ваше Величество, как вы себя чувствуете? - Статс-советник склонился над императором, внимательно следя за его состоянием.

- Нормально, - в горле пересохло, но Плаут был счастлив, что всё и в этот раз обошлось. - Дай пить!

Граф кинулся за графином с водой, а его место тут же заняла Дамаска.

- Плаут!!! Сколько ты будешь терпеть выходки этих Курей?! - со слезами на глазах, выкрикнула бывшая жена. - Какие тебе ещё нужны доказательства, чтобы упечь эту семейку в острог? А ещё лучше - казнить! Была б моя воля!..

- Да, папа, - подал голос Гадриан, уже полностью пришедший в себя, - и тётушка Драмидака мне говорила, что во всех покушениях виноват этот род! Даже в её смерти!

- Что?! - одновременно спросили родители.

- Ты видел Драмидаку? - поразился отец.

- Спасибо, сестра! Теперь я знаю, что делать, - язвительно усмехнулась мать.

В эту секунду икнулось всему роду Курей, включая престарелых дам и едва оперившихся девиц. А все присутствующие ощутили лёгкий ветерок на затылках. Дуновение животного страха. Как мужчин могли напугать слова женщины, которые к ним ни в коей мере не относились, понять было невозможно. Но все знали, что месть царицы Ка-Дамас не заставит себя долго ждать. И никто её не остановит.

- Мама... - пробормотал Гадриан, с восхищением глядя на родительницу. Сейчас она напоминала юному принцу богиню войны.

- Будь мужчиной, Вальрах! - Дамаска потрепала сына по вихрам и подмигнула.

- Конечно, буду, - рассмеялся парень. Он был счастлив, что вернулся в этот мир. Правда, воспоминания о девяти кругах стремительно стирались из его памяти, но это было не так важно. Главное он запомнил: род Курей - первый враг их рода! И с этим надо бороться.

- А где Фанагор? - возглас императора заставил всех присутствующих нервно оглядываться в поисках старика.

- Только что был здесь, - Девон Глазенап замешкался лишь на мгновение. Через несколько секунд дворцовая стража уже исполняла его приказ: 'Найти! Вернуть назад! Глаз не спускать!'

Плаут недовольно вздохнул, усаживаясь в своё рабочее кресло. Состояние его организма стремительно улучшалось, а настроение с той же скоростью падало. Он не мог себе простить нерасторопности, с которой покидал мглистое пространство. А ведь ушлый старик именно на это и рассчитывал: очнуться первым и сбежать! Но зачем? Разве отправил бы его император снова в казематы? Нет, конечно же! Но Фанагор, явно, думал иначе, и имел на это, как ни горько признать, полное право.

- Ох, Супи... Сколько же ты гадостей мне сделала, что даже после смерти тебе удаётся портить мне жизнь? - проворчал Плаут себе под нос. Потом обвёл всех присутствующих тяжёлым, немигающим взглядом, и кивнул графу Сауберу. - Советник, надо поговорить!

Гедеон церемониально поклонился, и почтительно замер, ожидая, когда остальные участники событий покинут кабинет. Но не все торопились удалиться. Беспрекословно выполнил невысказанный приказ лишь дисциплинированный барон Глазенап. Хранитель трона лишь бросил напряжённый взгляд на статс-советника, когда выходил из дверей. Лекарь Шаурман считал, что он не может оставить императора ни на секунду после такого удара, о чём не преминул возмущённо сообщить Плауту. Но правитель жестом указал заботливому медику на выход, даже не вступая в дискуссию. Шаурман, недовольно шаркая, покинул кабинет, но далеко уходить не стал. Пристроился на оттоманке, что стояла в паре метрах от дверей рабочего кабинета, на которой уже обосновался барон.

Верный слуга Сигизмунд не стал дожидаться, когда хозяин и ему укажет на дверь. Он, перед уходом лишь поинтересовался, не нужно ли что-нибудь его Императорскому Величеству?