Евгения Гордеева - Ошибка. Мозаика судеб

Камердинер, тем временем, следил за приходящей в себя Фарсавией, время от времени, поднося флакон с нюхательной солью ей под нос. Генерал Саарский лежал на полу тихо и неподвижно, но вроде был ещё жив. Правда, присутствующих его состояние заботило меньше всего. Даже меньше, чем здоровье старика, которого как раз осматривал лекарь Шаурман.

- Рана несерьёзная, и я не понимаю, почему он находится в бессознательном состоянии?

- Он в сознании, - огорошил лекаря граф, - просто его сознание находится не здесь.

- Не здесь? - Шаурман ещё раз оттянул нижнее веко Фанагора, убедился, что он не реагирует на свет, и повернулся к графу. - А где, по-вашему?

- В переходном мире, если вы понимаете, о чём я говорю.

- С трудом... - стараясь скрыть своё раздражение от всезнайства советника, выдавил лекарь. Но язвительность так и рвалась наружу, и он не выдержал: - А император и принц тоже находятся там?

- Император - да, - как ни в чём не бывало, отозвался граф. Ехидство Шаурмана его абсолютно не задевало. - А вот насчёт принца Гадриана я сомневаюсь...

- Но ведь его Высочество жив! - лекарь не оставил попыток уличить Саубера во лжи. Ведь граф врёт, и не краснеет!

- Конечно, жив! - Гедеон не стал добавлять: 'И будет жить, если поторопится!' Он и так сказал и сделал больше, чем следовало.

На десять минут воцарилось единодушное молчание. Каждый занимался своим делом, и на других внимания не обращал.

- Может, их всё-таки отнести в покои? - в который раз спросил озадаченный лекарь, но граф отрицательно помотал головой. - Вы понимаете, что всю ответственность берёте на себя?!

- Понимаю... Но сейчас их трогать ни в коем случае нельзя. Ещё минут тридцать, если я не ошибаюсь.

Сигизмунд повернулся к графу и посмотрел на него с сожалением. Гедеон понял, о чём безмолвно сообщил ему слуга Плаута. Он, без сомнения, доложит императору всё, без утайки. Иначе он не может поступить. И государю станет известно, что его статс-советник владеет магией и знает много чего из тайных учений. Но с этим граф уже смирился. Снявши голову по волосам не плачут.

Он также молча, мимикой ответил камердинеру, что всё в порядке, и в который раз проверил состояние Плаута. Пока никаких изменений не произошло.

Наконец очнулась Фарсавия, и попыталась высказать свои претензии сидевшему против неё Сигизмунду.

- Как ты смеешь, мерзавец?! Убери свои грязные руки от моего лица! Чем это воняет?!

Камердинер невозмутимо закрыл флакон, передал его лекарю и молча поднялся на ноги. Крики вздорной женщины его нисколько не тронули. Последнюю жену императора он не уважал, а в душе - презирал, но раньше своего истинного отношения не демонстрировал. Теперь же Сигизмунд посчитал, что наглая дамочка доигралась и, меньшее, чего заслуживает - это ссылка в какую ни будь дальнюю крепость, или, вообще, к затворницам в обитель.

Наследный принц Ассандр думал то же самое. Мачеха достала его своими полунамёками. Интриганка то заявляла, что сердце её не принадлежит нынешнему императору, но будущему. То начинала жаловаться на скупость и равнодушие мужа, на свой обидный титул минеи - младшей жены, на свое буквально бедственное положение, на одиночество и скуку. И вроде как видела в Ассандре родственную душу. Он слушал этот бред, понимая, куда клонит несостоявшаяся императрица. Даже подыгрывать ей пытался, чтобы вытянуть из неё побольше сведений. Ведь ясно было, что она готовит переворот. Бездарно, самонадеянно и нагло. Вот только дядьку Квинта умудрился проморгать! А ведь это он стоял за спиной Фарсавии, дёргал за верёвочки и отдавал приказы. Он был мозговым центром этого гадюшника!

- Теперь я понял, какому будущему императору отдано твоё сердце, - Ассандр брезгливо ухмыльнулся и смерил поднимающуюся с пола женщину уничижительным взглядом. - Ты даже не лгала!

- Я никогда не лгала, - Фарсавия лишь мельком взглянула на кронпринца и подошла к раненому Квинту, неподвижно лежащему на паркете. Ткань сюртука на его груди набухла от крови, но чёрный цвет скрывал истинный размер кровавого пятна. - Он жив?

- Жив, жив... - отозвался Гедеон, проверяющий в это время состояние Гадриана, - я не целился в жизненно важные органы.

- Тем хуже, - мрачно буркнула женщина и гордо прошествовала к креслу. Она изо всех сил пыталась показать, что умеет проигрывать достойно.

Ассандр ей не верил. А другим мужчинам до неё вообще не было никакого дела. Они воспринимали минею, по глупости оказавшуюся в ненужное время в ненужном месте, как досадное недоразумение. Кто готовил переворот, всем и так было ясно. Бастард императрицы Супи решил, что он достоин трона. Опять род Курей предпринял попытку сменить династию.