Джон Норман - Король

— Следов не осталось, — возразила брюнетка. — Буран стоит уже несколько дней. Катера были вынуждены вернуться.

— В чем дело, белобрысая? — обратилась старшая рабыня к блондинке, которая напряженно замерла на месте.

— Называй меня Филеной! — огрызнулась та. — Так меня зовут.

— Это имя, которое дали тебе хозяева, — поправила ее соседка. — Повтори: «это имя мне дали хозяева».

— Ладно, — пробормотала едва не плачущая блондинка, — это имя мне дали хозяева.

— Уже лучше, белобрысая, — похвалила старшая из рабынь.

— Я вас всех куплю и продам! — крикнула блондинка. — Посмотрю, что вы запоете, когда окажетесь рабынями зверей и ящеров!

— Сначала стань свободной, рабыня, — посоветовала ей соседка.

— Суки! Шлюхи! — кричала блондинка.

— Замолчи, рабыня, — строго произнесла старшая, койка которой стояла у самой двери.

— Да, госпожа, — неохотно ответила блондинка.

— Так что с тобой случилось, белобрысая? — повторила ее соседка.

— Ничего, — ответила блондинка и поджав ноги, села на койку, на простой полосатый тюфяк, положив на него руки.

— Не понимаю, что происходит, — вздохнула одна из девушек.

— Я тоже, — кивнула другая.

Блондинка почувствовала, как у нее закружилась голова. Она была прикована к койке в бараке для рабынь, в маленьком городишке на внутренней планете Телнарии! Ее единственной одеждой, как и у других девушек, была простая, неприлично короткая туника. Ее прелестные ноги были обнажены. Она смотрела на кольцо на ноге, к которому была прикреплена цепь — кольцо было невозможно снять, как и кольцо любой другой рабыни в бараке.

Все они, и все жители Вениции, и экипаж «Нарконы» считали, что она рабыня, настоящая рабыня!

В то, что она рабыня, было довольно легко поверить, потому что, она была достаточно красива.

Но что случится, если каким-нибудь образом про нее забудут? Если все ее заявления о том, что она свободна, сочтут ложью? Она так далеко от дома. Неужели ее просто побьют, как помешанную рабыню? Несомненно, Иаак позаботился, чтобы ей приготовили хорошие поддельные документы. Еще в Лисле ее измерили, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев рук и ног, как поступали с любой рабыней.

Ей дали поручение, которое предстояло выполнить на Тангаре — лучше всего в каком-нибудь пустынном лагере на равнине, но уж во всяком случае не на «Нарконе».

«Наркону» и ее экипаж не следовало подводить.

А теперь — как она сумеет выполнить свое поручение?

Где находится кинжал?

Она даже не представляла себе, как может выглядеть ее таинственный союзник.

Она вспомнила ночь, проведенную двое суток назад на «Нарконе».

— Вы звали меня? — спросила она тогда.

— Почему ты стоишь? — требовательно перебил он.

Она опустилась на колени перед молодым белобрысым офицером, Корелием.

На ручке его кресла лежал легкий свернутый шелковый платок.

— Сними тунику, — потребовал он. — Приказы следует выполнять сразу, не дожидаясь повторения.

Она отшвырнула легкую тунику, стащив ее через голову и густо покраснев при этом.

— Хорошо, что ты поняла это, Филена, — похвалил он. — Скромность не к лицу рабыне. Кстати, ты должна ответить: «Простите меня, господин. Да, господин».

Она послушно повторила обе фразы.

Неужели он и вправду мой связной, агент, который передаст мне кинжал, удивлялась она.

Он бросил ей шелковый платок, и рабыня торопливо и благодарно накинула его на себя. Он доходил до ее бедер, когда она стояла на коленях, но был слишком мал, чтобы прикрыть и колени.

— Почему вы заставили меня раздеться и почему дали мне этот платок? — спросила она.

— А ты получила позволение говорить? — осведомился офицер.

— Простите меня, господин, — сказала она.

— Значит, ты любопытна?

— Да, господин.

— Все вы одинаковы, — произнес он. Она задохнулась от возмущения.

— Тебя позвали сюда не просто так.

— А для чего же?

— Не для чего, а для кого.

— Для кого? — испуганно спросила она.

— Вероятно, для Квалия.

Так звали скотника, круглолицего парня с маленькими, близко поставленными глазками, который пожалел ей даже тряпки, чтобы подстелить на пол клетки.

Она побледнела.

Она и представить себе не могла, что в своей погоне за богатством и положением ей придется во всех обстоятельствах сохранять маску рабыни, смириться с тем, что ее будут использовать как рабыню. Вероятно, это не агент, он даже не знает, что она свободна. Но как признаться ему, что она не рабыня?