Андрэ Нортон - Берегись ястреба

Но внешне он готов сделать вид, что подчинился.

Она услышала удары копыт о камень. Чуть позже ее подняли, она внутренне напряглась, ожидая приступа боли. Нет, должно быть, она права. Ее тело умерло, теперь неважно, как обращаются с разорванной плотью и поломанными костями. Она ничего не почувствовала, знала только, что ее положили на спину пони и привязали.

Алон не издавал ни звука. Она подумала, не ушел ли он снова в свое убежище, в котором она нашла его на ферме. Но он не стал невидимым, потому что они говорили о нем, как о добыче, которую нужно унести.

Поехали под дождем, направляясь на восток. Мертвецов, наверно, оставили за собой. Тирта не знала, что произошло с несчастным Рудиком, но уверена, что сокольничий встретил свой конец, как и тот измученный человек, которого привели, чтобы попытаться ограбить ее.

Она, ничего не чувствуя, свисала с лошади. И наконец, смогла освободиться от той оболочки, в которой была заключена, и снова погрузиться в темноту.

Но она все еще не свободна. Даже в смерти ларец остается с ней, и она начинает думать, что так будет всегда, пока он существует, что его не удастся вернуть тем, кому он принадлежит по праву.

Кто была та женщина, которую она увидела в своем сознании, та, кого птица назвала Нинутрой? Если птица улетела из крепости за помощью, эта помощь не пришла. Тирта думала о том, что произошло, когда Нирель и Алон вынесли ее из потайной комнаты.

Но все это теперь очень далеко и не имеет для нее никакого значения. Ей остается только ждать и надеяться, что ожидание не будет долгим. Последняя встреча должна решить, сколько продлится обет и выстоит ли он против Тьмы.

Тирта снова подумала об этой женщине. Она не хотела просить помощи, это больше не в ее власти.

Если именно Нинутра наложила обет, тогда ее власть положит ему конец в свое время и в своем месте. И потом будет свобода. А пока впереди последняя битва, хотя у Тирты и нет больше тела, достойного такой борьбы.

Может быть, встреча со смертью еще не произошла; а может, хоть и мертвая, Тирта еще привязана к этому миру. Она плыла между тем миром, о котором ничего не знает, и знакомым ей, и смутно осознавала окружающее. Дождь и буря продолжались, ветер рвал землю, вспыхивали молнии, но отряд не обращал внимания на непогоду. Продолжал двигаться, словно под ясным небом.

Тирта улавливала обрывки не принадлежащих ей мыслей. Она не пыталась собрать их и обдумать, но знала, что те, кто едет рядом с ней, не едины. Она чувствует страх, гнев, негодование, подозрительность — но прежде всего страх. Это чувство набирает силу, оно нацеливается в одном направлении, к предводителю, приказам которого они повинуются.

И вот в одно из мгновений контакта с миром она почувствовала себя захваченной, пойманной. Но не рассеянными чувствами окружающих ее людей, чья пленница она сейчас, но гораздо более энергичной и требовательной мыслью.

— Тирта! — словно ей крикнули в самое ухо, привели в сознание, она не была такой с момента битвы за ларец, который у нее на груди. — Тирта!

Призыв, найдя ее, вливает в нее энергию, будит, придает сил.

— Ты жива… — Это не вопрос, а требование. — Ты жива!

Это глупо. Но какая-то часть ее, способная ответить, не может сказать, что это не правда. И Тирта думает, что она еще не выполнила свой обет, она продолжает быть хранительницей, и потому в ней еще сохранился огонек жизни.

Тот, кто ищет ее, — это не Великие, разрушившие их тюрьму. И не Темный лорд, командующий здесь.

Сокольничий мертв. Алон?

И словно она спросила вслух, приходит ответ — в нем нет слов, но ошибиться невозможно. Мальчик жив и не ушел в свое убежище, откуда не мог бы обратиться к ней.

— Где… — Ей трудно даже начать вопрос. Пусть мертвые или почти мертвые отдыхают. Она не хочет, чтобы ее тревожили.

— На восток… — Кажется, ей не нужно полностью формулировать мысль, Алон и так способен понять ее. — Здесь есть Темный, они считает, что я в его власти. Но я дважды видел птицу!

Птицу, которая улетела в бурю? Какое отношение она имеет к ним? Тирта хочет, чтобы ее отпустили. Хочет снова погрузиться в мирное ничто.

— Посыльный… Они приближаются!

Ей все равно. Силы мысленного прикосновения недостаточно, чтобы удержать ее. Она снова погружается в темноту.

Потом темнота постепенно светлеет. Дождь больше не бьет ей в лицо. Где-то недалеко горит костер, она видит красноватый свет, хотя не может повернуть голову и определить его место. Она, не мигая, смотрит вверх, на грубый камень. Должно быть, они находятся в пещере.