Анатолий Патман - Храм для бога

Да, непорядок, что шаман, вроде подчиняющийся мне, так лебезит теперь уже перед как бы чужим для него стариком. Пусть и важной до умопомрачения шишкой. Но уже чужим для него, и тем более, для меня.

— Великий Шаман Патман! Для нас большая честь, что вы почтили наш род своим присутствием! ‑ теперь уже ужом стали извиваться два вождя. Толпа, состоявшая из множества людей рода белых чаянов и трех больших отдельных групп, с ужасом и одновременно с большим интересом наблюдала за их телодвижениями. Но старик не обращал на них никакого внимания. Он пристально вгляделся меня, как будто стремясь покорить, втоптать меня в грязь под ногами. «Неужели у них и психическое внушение есть?» ‑ промелькнула мысль в моей голове, и моя душа чуть не провалилась в пятки. Но, ничего, я внешне спокойно стоял в окружении толпы, и, ничуть не смущаясь взгляда старика, тоже пристально глядел на него. Вдруг взгляд старика изменился, странное удивление, как бы даже узнавание чего‑то знакомого, отразилось на его лице. Видимо, даже пересиливая себя, он выдавил одно единственное слово:

— Избранный?

И тут же добавил:

— Белый маг? Но откуда ты, чужеземец?

Толпа радостно вздохнула. Люди поняли, что, готовая вот‑вот разразиться, гроза миновала. Внутренне обрадовался и я. Похоже, конфликт, не успев начаться, будет тихо и мирно скомкан, и можно продолжать заниматься своим делом.

— Великий Шаман Патман? Извините, я не имел чести быть представленным Вам. Так вот, я барон Изнура Коста Базиль, владетель и Великий вождь родов арасей, ягаров, больших и малых кошек и белых чаянов. Так как Вы находитесь на землях баронства Изнур, то я прошу Вас принять Наше гостеприимство и разделить с Нами хлеб и воду.

Старик долго‑долго, по крайней мере, так показалось мне, глядел на меня. Потом, видимо, приняв какое‑то решение, он как бы согласно кивнул, но не мне, а просто себе.

— Я принимаю Ваше предложение, Великий вождь Коста Базиль. Но, давайте, сначала мы просто побеседуем с глазу на глаз.

Из уважения к белобородому аксакалу, и оттого, что от него, может быть, в дальнейшем зависело слишком многое, я решился принять это предложение.

— Хорошо, давайте побеседуем. Вождь Еккер, можно проводить нас в избу для гостей рода? Великий Шаман Патман, пройдёмте, пожалуйста, туда. И позвольте предложить Вам отведать еды и напитков для укрепления сил после дальней дороги.

Как я понимаю, весь протокол, положенный для таких встреч, оказался скомкан. Ну и к чёрту все условности. Не люблю я их. Не нравятся мне все эти бюрократические штучки и помпезность. Но если надо, то проведем всё на высшем уровне. Но не сейчас. Похоже, и старику до прочих условностей было, как говорится, до лампочки. Но, в отличие от меня, нечаянной шишки на ровном месте, он реально в своём племени был по всем новорусским понятиям крутым, и ещё как!

— Великий вождь Коста Базиль! Не буду скрывать, что мне не приятно, когда, пусть пока и один род из моего племени, без разрешения вождей и моего личного соизволения, покидает племя и принимает покровительство другого владетеля, Нам совершенно неизвестного! ‑ на правах старшинства начал старик. ‑ Но Мы можем позволить даже это, и, более того, Самим принять другие решения, если поймём, что же хочет этот владетель. Всё‑таки, откуда ты пришёл, чужеземец, в наши земли?

Хитрый старик. Хочет узнать всё и сразу. Угрожает и вроде уговаривает, намекая на будущие неприятности или благие намерения с его стороны. Но не дипломат я. Да и не нужны мне все их хитрости и проволочки. По крайней мере, сейчас. Буду честным перед этим аксакалом, и прежде всего, перед самим собой.

— Великий Шаман Патман! Если это так важно, то я пришёл издалека. Даже не из северных земель Сувара. А из далекой Земли, нежданно‑негаданно для самого себя и похоже, по воле самого Великого бога. Это он перенёс меня сюда и наделил Силой. А очнулся я в развалинах посреди широких степей и долго‑долго, через две империи добирался в Изнур. И такая теперь у меня судьба, жить среди этих гор, лесов и полей и служить людям, чтобы делать хоть что‑то и как‑то выжить вместе с ними в этом бушующем и жестоком мире.

Великий Шаман ненадолго задумался. Да, что‑то разоткровенничался я перед ним, словно провинившийся шалопай перед строгим учителем. Хоть и сам немалых лет, но, наверное, мои года, всё же, ничто перед его сединами. Этот старик, умудрённый тяжелой жизнью посреди гор и степей, тоже отвечал за своё племя и беспокоился о его судьбе.