Алексей Дуров - Прямые пути

А Черный понял человеческие страхи — мягко сжал Леск чуть выше локтя, потом и за Реса взялся. И помогло — крепкая драконья рука показалась гораздо надежнее волшебства, хотя не держала, а так, придерживала.

Пузырь над головой сплющился, растянулся и превратился в то самое зыбкое крыло, почти невидимое в темноте. Дракон прижал конечности, втянул шею и вытянулся вдоль, Реса тоже качнуло вперед — и засвистел встречный ветер. Внизу проплывало покрытое инеем плоскогорье, едва освещенное звездами. Медленно, но если прикинуть высоту, получается немаленькая скорость, странно, что встречный ветер слабый. Должно быть, дракон защищается от потока воздуха волшебством.

Они пролетели над скалистым хребтом, за которым инея не было, и света звезд не хватало, чтобы осветить темную землю. Не разберешь, камень там внизу, или чего другое уже. Совершенно не на что смотреть, только и развлечений, что думать да вспоминать. Надо бы задуматься о чем-то важном — о судьбе мира вот, о драконах неплохо бы — но Реса почему-то отвлекали мысли малозначительные. Вдруг начал вспоминать, как же звали лошадь при кухне на строительстве моста через Стремнину, или где впервые довелось попробовать пирожки с грибами, или о чем рассказывал отец в их первом торговом плавании. Рес заставил себя думать про драконов, но все равно не то занимало: почему Черный угощал людей мясом, приготовленным на углях, да еще и как раз так, как нравится побережником? У разных существ очень разные предпочтения в еде. Змеиные кошки — явные родственники драконов — любят мясо свежее, с кровью, а рыбу едят только живую. То есть, Черный решил людям угодить. Разбирается, стало быть. Конечно — с его-то опытом.

Летели не так уж долго, когда дракон не то нырнул в другой промежуток, не то прошел особо мощной прямой тропой — видимо, они и в воздухе есть, — но изменился оттенок темноты внизу, шум встречного ветра. И звездное небо, по которому выходило, что Рес, Леск и Черный теперь восточнее и гораздо южнее. Но звезды те же самые.

Дракон повернул к востоку, где уже серел небокрай, и стал плавно снижаться.

Неожиданно быстро разгорелась заря, и взошло солнце — то ли совсем на юг забрались, то ли летят с немыслимой скоростью. А может быть мир другой, может здесь сутки в половину привычного дня укладываются. Хотя звезды были знакомые и солнце обычного размера.

Внизу тянулась очень ровная желтовато-бурая пустыня. В обычных-то пустынях песок бугрится под ветром дюнами и барханами, а эта могла показаться плоской, если бы низкое с утра солнце не подсветило очень пологие, сильно растянутые неровности.

А летели они к селению — выстроившимся неровной цепочкой строениям с плоскими крышами. Поблескивала вода в круглых прудах и плавно изгибающихся каналах. Когда приблизились, Рес разглядел нескольких драконов разного роста — от совсем маленьких до здоровяков покрупнее Черного. Большинство смотрели на подлетающую троицу.

Черный опустился очень мягко. И людей не забыл повернуть, чтобы ногами в песок уперлись, а не животами легли. Даже драконы знают, что людям оно так привычнее.

Было тепло, так что стянули зимнюю одежу, стали ее увязывать.

Нагнувшись за мешком, Рес присмотрелся к песчинкам — очень крупные, с виноградную косточку… Набрал горсть песка, подбросил его в руке, оценивая вес, и пораженно присвистнул. Заметив удивленный взгляд Леск, объяснил:

— Это золото.

Она и сама присвистнула, оглядывая далекий небокрай. Пропустила песок сквозь пальцы и покачала головой:

— Об этом в человеческих землях лучше не рассказывать. А то как ринутся искать путь в этот промежуток целыми народами.

— А если найдут, то золото дешевле меди станет, — поддакнул Рес. — Всей торговле разорение, и не только ей, всем туго придется.

«Пойдемте», — махнул рукой Черный. До того он как будто прислушивался, должно быть общался с другими драконами на неслышном людям языке.

В селении были разные строения — и глухие, и с окнами, и простые навесы, что лишь от солнца защитят. Большинство из пористого камня, хотя попадались деревянные, тростниковые, из чего-то, похожего на кость. Входы занавешены уже знакомыми толстыми циновками или чем-то вроде кольчуг. Золотых. Под навесами и внутри зданий, насколько видно через окна, стояли объемистые чаны — то деревянные, то, опять-таки, золотые — наполненные на две трети песком, и очень часто в нем были зарыты драконы, только головы торчали. Некоторые явно спали, некоторые провожали людей и Черного любопытными взглядами.