Вера Чиркова - Все тайны проклятой расы

Парадная лестница, ведущая вниз, явно знавала и лучшие времена, и останские шерстяные дорожки, которые лигами изготавливают ловкие руки дильшарских ковроделов. Именно для закрепления таких дорожек и вбивались в ступени потемневшие медные штыри, которыми не пользовались, судя по густой зелени, с незапамятных времен.

Лестница вторгалась в передний зал точно посредине, выходя на огороженную витыми перилами широкую площадку, нависающую над залом на высоте в восемь локтей от мозаичного каменного пола. И уже от этого внутреннего балкона широкими симметричными крыльями привольно опускалась в зал.

Я на несколько секунд застыл возле перил, изучая это высокое и просторное помещение не столько из интереса к его архитектуре или убранству, сколько ради изучения возможных путей ухода. На случай, если уходить придется не порталом.

При более внимательном рассмотрении ступени правого крыла лестницы оказались стерты значительно сильнее, и я без дальнейших колебаний ступил на них. Раз все слуги ходят тут, значит и мне лучше сначала пройти этим же путем.

В переднем зале было чисто, холодно и тихо, и стук каблуков грубых ботинок, выданных мне в купальне, гулко отдавался под темными сводами. Тяжелая двустворчатая дверь в помещения первого этажа нашлась прямо под лестничной площадкой, и ближайшая ее половинка легко открылась от первого же толчка. Войдя внутрь, я оказался в широком коридоре, и с левой стороны немедля обнаружил широко распахнутые двери, манящие мягким светом и теплом.

Судя по запаху немудреной еды, они вели в столовую, и я поспешил проверить свою догадку. Со всеми необходимыми предосторожностями заглянув во внушительный зал, понял, что не ошибся. Это помещение задумывалось зодчими как место для шумных празднеств и пиров. Сейчас от прежних времен остались лишь низкий каменный подиум для актеров посередине зала, между поставленными по периметру грубыми длинными столами, да балкончик для музыкантов. На котором теперь скучали ничем не накрытый обеденный стол и несколько обмотанных простым полотном кресел. Видимо, нынешние хозяева обедают там очень редко.

В очаге, расположенном в ближайшем к балкончику углу, жарко пылали поленья, а над ними побулькивало в котле какое-то варево. Вот теперь мне стало понятно, почему не горели плиты на кухне, видимо там готовят далеко не для всех. А судя по количеству простых деревянных мисок, которые составлены на придвинутый к очагу стол, друзей у загадочной миледи Камиры не менее полусотни.

— Завтрак в девять, — заметив меня, недовольно проворчал сидящий за этим же столом мужик неопределенного возраста, смачно обгладывавший большую мозговую кость.

— Я знаю, нам уже сказали, — очень вежливо кивнул я, ссориться с поварами и лекарями самое недальновидное занятие, — а погреться можно? Что-то знобит, здорово промок ночью.

— Так ты чего… — перемежая речь чавканьем, равнодушно поинтересовался он, — только сегодня прибыл?

— Полчаса назад, — жалобно вздыхаю, протягивая к огню руки.

— Мог бы и не торопиться так, — пренебрежительно фыркнул он вместо того, чтоб пожалеть простуженного бедолагу, — переждал бы дождь в харчевне. Все равно раньше, чем вернется леди, зийет не начнем.

Змейство, как же я раньше не распознал это слово? Ведь отлично его знал, весь Остан и все прилегающие страны и районы называют этим коротким словом неожиданное известие или подарок. Что-то подобное нашему понятию сюрприз, только со значительно более широким диапазоном значений. Прибегают в дом к торговцу с известием, что его лавка сгорела — зийет, сообщают вернувшемуся из путешествия караванщику о рождении наследника — зийет. Приносит муж жене новую читэру — тоже зийет.

И тогда получается, что всех нас сюда собрали, чтоб устроить для кого-то сюрприз? Вот теперь еще узнать бы, для кого и какой?

— На, поешь, — придвинул ко мне миску с горячими костями все-таки проникшийся моими несчастьями повар, — потом поможешь кашу разливать. Меня Харг зовут.

— А меня Тар, — вздохнул я, доставая из миски не совсем голую кость.

Как-то очень ловко у меня получилось найти на свои плечи новую работу. Хотя искал я всего лишь информацию.

В следующие полчаса я обгрызал оставшееся на костях мясо, слушая болтовню Харга, страдавшего, как все повара, от недостатка общения. И гадал, каким бы образом избежать раздачи его каши. Понимание того, что я в первый же день стану знаком всем собравшимся в замке участникам предстоящего зийета, наполняло мою душу досадой. Вот угораздило же так нарваться, обычно я предпочитаю как можно дольше держаться в тени.