Илья Новак - Клинки сверкают ярко

Внутри клубилось бледное облачко, словно густой, сжатый невероятной силой дым. Я поднес фиалу ближе, пристально всматриваясь в то, что вдруг стало глубоким, бездонным. Дым наполняли искры и медленно плывущие тени, среди них сновали быстрые хищные силуэты, струились световые пологи… Они разошлись, обнажив смазанную, но различимую картинку: двое детей, мальчик и девочка, ползущие по темной трубе, что пронизывает толщу странного здания высоко над землей; и кто-то еще, какие-то люди и змея в большой железной коробке, что поднимается вдоль отвесного склона горы; подвешенный на веревке человек, под ним склонились странные существа, рисующие на полу светящийся узор; укромная горная долина, грузная фигура в броне и прозрачном пузыре вместо головы подходит к огромной металлической конструкции; плывущий по бурным водам огромный корабль и кальмар, карабкающийся к отверстию в его борту; посреди бесконечной степи — крытая повозка, запряженная длинноногой птицей; черная книга, поедающая маленького зеленого драконника, — и за всем этим, за пеленой изумрудных капель, из-за синей хрустальной толщи смотрело на меня огромное лицо того, кто…

Отпрянув, я помедлил, освобождаясь от наваждения, и устремился вперед и вверх.

Я двигался, сколько хватило сил. Жгут, постепенно утончаясь, сначала извивался позади меня, а затем вытянулся в струну. Действительно, великолепный экземпляр. Только сейчас, когда освоенная часть Патины осталась позади, начало ощущаться его сопротивление.

Мерцающий искрами над-уровень остался прежним, все остальное изменилось. Я словно попал в огромные Лезия Олни, но только здесь не было той ядовитой, безумной атмосферы, что наполняет любые Лезия. Из мелкого, но обширного озера эссенции выступали какие-то конусы и полуразвалившиеся конструкции, кривые стволы, изогнутые балки и странные, ни на что не похожие силуэты. Когда-то здесь кипела аналоговая жизнь, но места эти никто не посещал давным-давно, лишь изредка я проносился над одинокой кацапетой или йети. Сопротивление жгута продолжало усиливаться. Впереди распростерлась бескрайняя оранжево-желтая пустыня. Довольно долго я летел над ней, видя под собой лишь волнистую поверхность, а потом возникли приземистые полупрозрачные минареты. За ними пустыню сменили зубцы одинаковых гор правильной конической формы. За горами — длинный ряд статуй, полузверей-воинов с оружием в руках, а потом огромный провал. На его дне плескалась эссенция, почему-то черная. Потом был лес мертвых каменных деревьев, и затем, вспугнув стайку марлетов, я увидел город.

Здесь все застыло. Одинаковые бледно-синие кубы тянулись ровными рядами, посреди них высилась Пирамида с тонким шпилем. У основания торчали колонны в виде червей — мощные волнистые тела стояли вертикально, поддерживая треугольный козырек с надписью:

VITA EST VITA

Преодолевая сопротивление жгута, я проник сквозь раскрытые ворота и опустился. Наклонные плоскости вокруг, зигзаги ступеней… Жгут натянулся так сильно, что меня стало вытягивать назад. Я напрягся и, пролетев сквозь серый полог, очутился в небольшом помещении. Стены его покрывали полки с книгами в одинаковых кожаных переплетах. Библиотека.

Эта точка явно давно и бесповоротно мертва. Уже многие годы, если не десятки лет, никто не посещал ее. Часть полок обрушилась, но не упала, а повисла над полом. Несколько книг тоже парили, раскрытые; выпавшие из одного тома страницы застыли белым веером. Давление жгута стало невыносимым, он превратился в тонкий и прямой, пульсирующий синим цветом волос, что тянулся от меня наискось, пронзая стены Пирамиды. Я двинулся к дальнему темному углу библиотеки. Здесь все было крупнозернистым, покрытым бурым налетом. Я положил фиалу на полку — клуб сухой, лишенной энергии эссенции поднялся оттуда, словно пыль. Напоследок внимательно оглядевшись, чтобы хорошо запомнить окружающее, я наконец позволил тихо звеневшему от натяжения жгуту сделать то, для чего он был предназначен.

Меня пронесло сквозь лестницы и плоскости стен, мелькнула стремительно уменьшающаяся Пирамида, минареты, пустыня, каменный лес, провал…

Кресло дрогнуло и вместе с мраморной плитой, скрипя, осело еще на пол-локтя. Пальцы Большака сильнее сжали мое плечо. Я привстал, схватил его под мышки и глянул вниз.

Плазмоди Песчаный пробирался к нам, ниже виднелись фигуры с факелами. Сунув руку в карман, я убедился, что фиалы там нет, взвалил Большака на спину и стал спускаться, перепрыгивая с выступа на выступ — туда, где среди развалин виднелось основание мраморной лестницы и то, что осталось от холла Большого Дома.