Кривицкий Михайлович - Алый - цвет жизни

- Не завидую я тебе парень, обрести и тут же потерять сразу двух отцов... Что за судьба тебе уготована?

Костер прогорел в полной тишине, никто так и не проронил ни слова за эти несколько минут. Увидев ребенка на руках у шамана все облегченно переводили дух, Кейрат уходил, оставив частичку души в своем сыне, а значит, вскоре после встречи с Хель снова родится. Налетевший порыв ветра подхватил невесомый пепел и унес его в степь, Хайрат вздохнул, проводив его взглядом. Кай заворочался в своем меховом свертке, шаман опасливо понюхал воздух, но тут же понял, что прежде чем сходить по большому или по малому надо сначала поесть, а дитя стихий с самого появления на свет ничего еще не ело. Орк огляделся вокруг - все занимались своими повседневными делами, забыв об огненном погребении, и тут он приметил старую орчанку, греющуюся на солнце возле шатра.

- Кара, - позвал старик, - помоги накормить правнука.

Орчанка растерялась.

- Старый, чем?! Все кормящие молодухи в горном стойбище, а мои груди пересохли так давно, что я уже и забыла каково это вскармливать будущего воина!

- Ну, хоть посоветуй что-нибудь! Баба ты или не баба, в конце концов! - вспылил шаман, орчанка медленно поднялась, уперла руки в бока и злобно зыркнула выцветшими от времени желтыми глазами.

Шаман положил сверток с ребенком на землю, сбросил меховую шубу, после чего грозной тучей двинулся на строптивую женщину. Не растерявшись, Кара схватила увесистую палку, приготовленную для костра и от души перетянула ею старого орка по спине. Хайрат взревел, глаза налились бешенством, второй удар поленом пришедшийся по голове, успокоил развоевавшегося старика, забывшего о том, что он не воин, а степенный, всеми уважаемый шаман. Каре-багровые глаза закатились, урук-хай свалился на утоптанную траву как подкошенный.

Выждав пару минут для верности, Кара осторожно подошла к шаману и ткнула его в грудь палкой.

- Эй, пень старый, ты случаем не сдох? - позвала орчанка, глазки хитро поблескивали на сморщенном лице. Шаман завозился, глаза некоторое время с тоской смотрели в голубое небо.

- Не дождешься, клюшка древняя! - простонал Хайрат, скосив на нее глаза.

- Уж помоложе тебя буду... муженек.

Хайрат пробормотал себе под нос что-то неразборчивое, но судя по интонации явно непечатное, затем перевернулся на бок да так и застыл, удивленно смотря куда-то в сторону. Кара проследила за его взглядом и обомлела, лишь пробормотала невнятно:

- Это ж кто такое чудо родить-то сподобился?

Рядом с ребенком зажмурив глаза от удовольствия и сверкая белоснежным густым мехом, растянулась громадина орочей овчарки, всего несколько дней назад потерявшей щенков. Кай, размотавшись из шкуры сосредоточенно сопел, намертво присосавшись к соску, прохлада осенней степи, его нисколько не волновала.

- Дурная, а пригодилась. - ухмыльнулся Хайрат.

Кара отмерла.

- Думала, после того как ее щенков горный кот придушил, придется убить, ан нет, теперь демона лысого отобрать парня назад сможем. Мамка для пацана в самый раз, злой и сильный вырастет! - старая орчанка умиленно смотрела на кормилицу, вывалившую розовый язык между здоровенными клыками.

Хайрат медленно, покряхтывая, поднялся, потрогал шишку на лбу и поморщился. Смерив кару сверху вниз хмурым и обреченным взглядом, шаман еще раз выругался.

- При ребенке не ругайся, муженек! - старуха снова подбоченилась, шамана перекосило. - Ты морду-то не криви, да клыки свои обломанные не скаль! Словил дубиной в лоб, изволь принять молодую жену в своем шатре! - Кара кокетливо похлопала ресницами, шаман схватился за сердце.

- Не придуривайся, пень старый, лучше подумай, кто мальца воспитывать будет.

- Сам справлюсь как-нибудь. - буркнул Хайрат.

- Сам справится он, как же! - Кара всплеснула руками, - Вроде мудрый, а дурак. Шала вскормит, а все остальное-то кто делать будет: стирать, обмывать, нянчиться, когда клыки резаться станут, готовить, когда пацан от сиськи оторвется?

Хайрат подумал, что слова Кары не лишены смысла, особенно когда вспомнил беспокойные ночи, пока Кейрат бегать не научился, синяки под глазами невестки от недосыпа, сушащиеся шкуры, выпачканные ребенком, были обычным делом.

- Демон с тобой, клюшка. - махнул рукой шаман, попытавшись поднять шубу, но благоразумно отошел, услышав угрожающее рычание и увидев оскаленные клыки. - От дурная псина, не застуди парня.

Шала фыркнула и принялась тщательно вылизывать попискивающего от удовольствия Кая. Закончив намывать, овчарка осторожно перехватила уснувшего ребенка поперек маленького тельца и утащила его в шатер шамана, Кара подхватила шкуру и шубу и засеменила следом. С тех пор, в шатре всегда было место для грозной мамаши и ее приемного малыша.