И. Беров - Пламя и лёд

Итак, Летаврус быстро определил расположение бандитов и уже продумывал план молниеносной атаки.

Летаврус рассчитывал немного на другой результат своих поисков. Все же пьяная компания, не ожидающая нападения, и опасные головорезы, никогда не выпускающие оружие из рук, — это не одно и то же.

Больше всего охотника волновал людоед. Летаврус недооценил мощь Линя и сейчас находился в затруднительном положении.

Звуки приближающихся шагов подгоняли; у охотника не было времени на раздумья.

Достать из-за спины тяжелый арбалет и выстрелить из него охотник не успевал, да и диспозиция не была подходящей для точного попадания.

Звук шагов с каждой секундой становился все громче — бандитский патруль древнего города неумолимо приближался.

Захмелевший людоед тихо посмеивался над какой-то пошлой шуткой — Летаврус отчетливо слышал каждый смешок негодяя, охотник также видел смотрящие как будто на него глаза. Линь даже под действием алкоголя сохранял трезвый разум и продолжал контролировать ситуацию.

В одно мгновение охотник оторвался от прикрывавшей его стены дома и, повернувшись несколько раз вокруг себя, подобно вихрю пронесся вдоль стены. Когда Летаврус промелькнул мимо щели в стене, и силуэт Линя оказался в его поле зрения, быстрым движением кисти руки он отправил острый метательный нож прямо в жирную ухмыляющуюся физиономию людоеда.

Тяжелый предсмертный хрип, и поток ругательств в исполнении Греха ясно говорили об исходе атаки.

Сидевший слева от людоеда и смотревший прямо на него Ранки видел, как короткий острый нож бесшумно пронзил помещение и почти так же беззвучно прошел сквозь крепкий череп людоеда. Только стекавшая красная струйка и грозные крики Греха вернули мародера в реальность. Огромная туша трехметрового людоеда осела, а пробитая голова с глухим стуком упала на деревянный стол, отчего тот сразу же развалился.

Грех не стал думать об убитом товарище, и в первую очередь кинулся к тому месту в стене, где была зловещая трещина. Бывший думстер не сомневался, что нож метнули именно оттуда, и очень надеялся, что нападавший все еще стоит у щели снаружи дома и прицеливается для следующего броска. Ловко схватив в одну руку тяжелый двуручный топор, а другой подняв стоявший рядом стул и используя его в качестве щита, Грех в один прыжок оказался рядом со щелью и, не задумываясь ни на минуту, мастерски повернул топор лезвием к себе и просунул в щель рукоять топора.

Ранки не стал ловить нападавшего. Линь мертв — и это было главное. Теперь одинокому преступнику ничто не мешало завладеть девчонкой и покинуть этот радушный город.

Притаившаяся в углу возле двери девочка почти ничего не говорила и не реагировала на происходящее — для нее все окружающие события были очередной страшной маминой сказкой, рассказанной на ночь.

Ранки подбежал к девчушке и грубо схватил ее за руку.

— Наконец-то ты будешь мо… — треснувшая Ранки в лицо входная дверь прервала праздную речь бандита.

Летаврус заранее знал, как будут развиваться действия бандитов, и появился как раз в тот самый момент, когда Грех, убедившись, что нападавший на Линя уже в другом месте, круто повернулся и большими шагами направился в сторону притаившейся в углу девочки.

В планы думстера явно не входила встреча с Летаврусом, зато охотник предвидел ее и был готов к ней.

Быстрым движением рук охотник метнул целую стаю ножей. Грех закрылся стулом и топором. Острые ножи, пущенные в полет сильной тренированной рукой, разбили старый осиновый стул в мелкие щепки.

Отрикошетившие снаряды думстер ловко отбил топором и начал свое наступление.

Метательные ножи против такого детины, как Грех, были бесполезны — Летаврус знал это, но зато ход с ножами помог ему выиграть время, и этого времени охотнику хватило, чтобы схватить девочку и оттащить ее себе за спину.

Придавленный упавшей дверью Ранки жалобно застонал; охотник только посильнее наступил на дверь, и всхлипы вора затихли. Последний хлюпающий всхлип ясно свидетельствовал о том, что Ранки мертв.

Но Греха смерть компаньона нисколько не смутила, наоборот — отбросив остатки стула, он с бешеной скоростью принялся раскручивать свой топор палача двумя руками.

Думстер в припадке ярости двигался с такой быстротой, что его движения сливались в одну серовато-стальную пелену.

Охотник прекрасно видел все движения палача. Каким бы быстрым ни казался Грех, глаз Летавруса был намного быстрее. Позиция на выходе из каменной ловушки была выгодна охотнику как для обороны, так и для атаки, оставалось только подождать приближающегося Греха и вступить с ним в схватку.