Волк Сафо - Сокол и горлица

— Почему мы остановились? — требовательно спросила она. Кьяра хмыкнула. Растрепанная, почти голая, в бинтах, на земле, а ведет себя, как королева на приеме.

— Обед, — буркнула она.

— А долго нам еще ехать? У меня ноги болят от седла, — пожаловалась девушка.

— К вечеру будем на месте.

— Утром ты была гораздо разговорчивее.

— Это потому, что ты орала. А я ненавижу громкие звуки.

Адель надулась и замолчала. Тихонько посмеиваясь, Кьяра начала обустраивать лагерь. В округе нашлось много сухого валежника. С помощью маленькой лопатки, она аккуратно сняла верхний слой дерна и разложила в образовавшейся ямке костер.

— Это зачем? — тут же спросила Адель.

— Чтобы нас не выследили.

— Как это? — захлопала глазами девушка.

— Уезжать будем — увидишь.

Кроме солонины у нее ничего не было, но и это вполне сгодилось. Над небольшими языками пламени Кьяра пожарила мясо на тонких веточках и одну из них протянула Адели. Та фыркнула и отвернулась.

— Я такое не ем.

— Больше ничего нет, — предупредила Кьяра.

— Я все равно есть не буду.

Пожав плечами, наемница скрестила ноги и принялась за еду. Мясо было жестковатым, но вкусным. С утра оставалось еще полбуханки хлеба и немного сухарей на вечер. От них Адель тоже отказалась.

В маленьком котелке над огнем Кьяра вскипятила чай. Дворянка выразила желание попить, а вслед за ним и свое «фи» — в чае отсутствовал мед, а без него ей пить было не вкусно. Кьяра попыталась вспомнить, пила ли она когда-нибудь чай с медом, но в голову ничего не пришло. Она точно помнила, как пила чай с ромом, который ей туда подмешала Равенна. Она тогда была еще слишком мала и не поняла, что произошло. А дошло до нее уже, когда было поздно: под бархатистый смех Равенны она пыталась уехать в город на осле, сидя на нем задом наперед. Воспоминания вызвали улыбку.

— Я сделала что-то смешное? — с вызовом вздернула бровь Адель.

Улыбка сползла с лица Кьяры, сменившись хмурым выражением. Эта девчонка была все еще тут, и она слишком пристально наблюдала за каждым ее жестом. Ты давно уже не была в обществе людей. Придется снова учиться следить за лицом.

— Почему ты молчишь? — продолжала та. Кьяра хмуро поковыряла палочкой в костре. Судя по всему, у дворянки опять проснулось желание общаться.

— Когда ты стала наемницей? — не унималась та.

— Слушай! — не выдержала Кьяра, раздраженно поднимая на нее глаза. — Я не слишком люблю людей! И еще меньше люблю разговаривать. Поэтому не могла бы ты заткнуться и посидеть молча? Не будем портить друг другу поездку.

— Ты же отрабатываешь свои деньги? Вот и отрабатывай! А я буду говорить столько, сколько хочу! — вскинула нос та.

— Не будешь, — предупредила Кьяра.

— А вот и буду! — Адель по девчачьи показала ей язык.

Через пару минут она могла только яростно сверкать глазами и мычать: рот ее был заткнут и плотно перевязан куском бинта. И даже сейчас она выглядела прехорошенькой: на щеках алый румянец, в каштановых волосах бродит солнце, отливая бронзой, капризные брови гневно сдвинуты.

— Захочешь жрать — мычи! — посоветовала ей Кьяра.

Девушка издала горлом звук, больше всего похожий на рычание. Кьяра усмехнулась. Адель не отводила от нее яростного взгляда, пока та быстро сворачивала лагерь. Залив остатками чая костер, Кьяра аккуратно накрыла ямку срезанным дерном. Теперь, если не приглядываться, никто не поймет, что здесь было кострище. Она сомневалась, что за ними кто-то может следить, но при неудачном стечении обстоятельств тетушки Адели вполне могли нанять другого наемника и пустить его по следу Кьяры. А Элам стремился сохранить все в строжайшем секрете. От этого зависели ее деньги — поэтому Кьяра старалась.

Адель только хмуро смотрела на все это. Судя по ее лицу, до нее начало доходить, что найти ее будет не так уж и просто. Яростный взгляд стал еще красноречивее. Она даже попыталась отказаться вставать с земли и садиться на вороного. Кьяра выслушала еще одну порцию разъяренного рычания, запихивая ее в седло.

Дальше путешествие проходило в полной тишине. В лесу пели птицы, ветер шуршал в листве. Кьяра ощущала покой. И почему-то — невероятное одиночество.

Горы закрыли полнеба над головой, заметно усилился подъем. Теперь приходилось карабкаться вверх по склону, волоча за собой усталого вороного. Кьяра начала забирать на запад. Вскоре, после глубокого оврага, поросшего сосновым буреломом, показалась знакомая скала. Кьяра обогнула ее слева. Теперь уже недолго.