Гарт Никс - Лираэль

После этого Сэмету удалось кое-как подняться на ноги. Подняться, поймать верную Спрут и ускакать подальше в лес — таков был его план. Сэм удивлялся, что местные полицейские до сих пор не обнаружили его. Либо он совершил что-то менее страшное, чем ему казалось, либо они ожидали подкрепления, чтобы начать охоту на некроманта — убийцу, которым он несомненно им показался.

Сэм решил, что, если констебли или, что гораздо хуже, гвардейцы обнаружат его сейчас, ему придется признаться, кто он такой. А это означает позорное возвращение в Билайзер и суд Эллимер и Джэлла Орена. Публичный позор и поношение. Единственная альтернатива — скрыть все те ужасы, которые он натворил. Иначе положение станет совсем нестерпимым. Он представил себе лица родителей, на которых было написано разочарование, которое невозможно перенести. И тут же выяснится еще одно — что он не способен стать настоящим Аборсеном. Тогда родители окончательно в нем разочаруются.

Лучше ему исчезнуть. Уйти в лес и спрятаться там, пока его будут искать. Затем он заклинаниями придаст себе новый облик и продолжит путь в Эдж. Сэмет был уверен, что Ник по-прежнему нуждается в помощи. По крайней мере с этим он в состоянии справиться. Даже Ник не сможет навлечь на его голову такие беды, какие Сэм сам на себя навлек.

Принимать решения гораздо легче, чем выполнять их. Когда Сэмет попытался схватить лошадь за поводья, Спрут попятилась, ноздри ее затрепетали. Ей не нравились исходящий от хозяина запах крови и стоны, которые он издавал, наступая на больную ногу.

Наконец Сэму удалось загнать лошадь в своеобразный тупик, где деревья не давали ей отступить. Взобраться в седло оказалось еще одним испытанием. Перекидывая ногу через седло, Сэм вскрикнул от боли.

И тут же столкнулся с новой проблемой. Быстро темнело, а он понятия не имел, в какую сторону ехать. Цивилизация и все ее блага находились на востоке, на севере и юге, но отправиться туда он не мог, пока не наберется сил для заклинания, изменяющего его собственную внешность и внешность Спрут. В западном направлении тянулось множество лесных тропинок, ведущих непонятно куда. Там могут быть какие-то поселения или одинокие дома в лесу, но наткнуться на них тоже будет небезопасно.

Хуже того, с собой у Сэма были только одна фляжка вчерашней воды, краюшка черствого хлеба и кусок соленой говядины. Предполагалось, что это запас на случай, если захочется перекусить, а поблизости не будет ни одной таверны. Имбирное печенье было уже съедено.

Ветер принес облако с моря, стал накрапывать дождик. Это был легкий весенний дождик, но Сэм тут же выругался и потянулся к седельной сумке за плащом. Если вдобавок к изматывающей боли в ногe он схватит простуду, не известно, чем все кончится. Скорее всего, подумал он, лесной могилой, но ее не выроют человеческие руки. Ветер занесет его тело лесным мусором, и трава прорастет сквозь печальные останки.

Сэмет раздумывал о своем несчастном будущем, когда его пальцы, вцепившиеся в плащ, ощутили вместо шерсти холодный металл и кожу. Сэм резко отдернул руку. Кончики его пальцев замерзли и посинели. Поняв, до чего он только что дотронулся, Сэм откинулся на седле и зарыдал от отчаяния и страха.

«Книга Мертвых». Он оставил ее в мастерской, но книга не желала, чтобы ее оставляли. Совсем как колокольчики. Он никогда от них не избавится, даже раненный и одинокий в лесу. Они последуют за Сэмом повсюду, даже в саму Смерть.

Юноша уже был близок к тому, чтобы сдаться, когда услышал голос. Голос исходил из темноты за деревьями:

— Маленький потерявшийся Принц, хнычущий в лесу? Мне казалось, что хребет у тебя покрепче, Принц Сэмет. Впрочем, я часто ошибаюсь.

Голос ошеломил и Сэма, и Спрут. Принц выпрямился в седле, зашипев от боли, и попытался обнажить свой меч.

Спрут в это время пустилась галопом, она мчалась между деревьями, совершенно не заботясь о том, что ее седок может наткнуться на ветки.

Лошадь и всадник неслись через лес, сопровождаемые треском ломающихся веток, криками и ржанием. Так они проскакали не меньше пятидесяти ярдов, пока Сэмету не удалось ухватиться за поводья и заставить Спрут повернуть назад — туда, где они слышали голос.

Он достал меч. Сумерки сгущались, в темноте были видны только бледные стволы ясеней. Листья на ветвях казались клочьями темноты. Тот… или то, что говорило с ними, сейчас легко могло напасть, но лучше уж встретить опасность лицом к лицу, чем бежать в панике и быть выбитым из седла веткой.