Андрей Мартьянов - След Фафнира

– Кто позволил?

– Вам не нужно знать.

– Ладно, оставим. Скажите, а где тот молодой человек, Ойген Реннер? Вы – это он?

– Нет. Я – это я. Мальчишка сейчас во мне. – Хаген положил ладонь на грудь, словно указывая нынешнее местонахождение Ойгена. – Он пока спит.

– Да что он несет? – яростно воскликнул Тимоти. – Это же… Чума на мою голову!

– Замолчите, господин О'Донован, – небрежно бросил доктор, будто отмахиваясь от назойливой мухи. – И не встревайте, пока вас не попросят. Случай до невероятия интересный. Ничего подобного в мировой истории медицины доселе не отмечалось. Одно тело – две души… И это не вульгарное раздвоение личности, это действительно… Хаген? Хаген, что с вами?

Вернувшийся из глубочайшего омута времени человек захрипел, повалился набок, вскрикнул… Доктор, выматерившись так, что позавидовали бы самые запойные гамбургские докеры, отскочил и замер, наблюдая, как начало изменяться тело. Исчезала борода, она словно бы росла наоборот, внутрь подбородка; разглаживалась сеточка морщин вокруг глаз, кожа становилась гладкой и ровной, снова проступил белый шрам на скуле, в виде звездочки о трех лучах. Минуту спустя тело Ойгена Реннера вернулось к исходному состоянию – он не возвратил свои восемнадцать, но стал таким же, каким был недавним вечером. Сильный крепкий парень лет двадцати пяти. Все-таки влияние обитавшей в Ойгене души древнего героя изрядно сказывалось на внешнем облике. В сознание он так и не пришел, хотя Шпилер вновь употребил непременный нашатырь.

Монброн и Тимоти наблюдали за происходящим, затаив дыхание и не смея пошевелиться. Робер даже перестал всхлипывать.

– Кажется, мы попали в легенду, – наконец изрек доктор Шпилер и тяжко вздохнул.

– Не попали, а влипли. – уточнил прагматичный Тим. – И не в легенду, а в историю. Робер, утри сопли и рассказывай, что с тобой приключилось. Коротко и четко. Снова заревешь – врежу!

Монброн рассказал. Про светящийся шарик тумана, про жутковатую смерть послушника, про Хагена. Собственно, чего тут было рассказывать?

– Тимоти, давай-ка переложим нашего… э… Хагена на постель, – сказал доктор. – Уверен, утром он сам проснется. А засим прогуляемся во двор, проверим истинность повествования достопочтенного мсье Монброна.

– Не оставляйте меня одного! – со слезами на глазах взмолился Робер. – Честное слово, я боюсь! И вообще туда идти опасно! Вдруг Оно нападет на вас? Прекрасно, будет пара новых трупов без сердец! Идите!

– Ничего подобного, – с непонятной уверенностью сказал Шпилер, поправляя подушку под головой Ойгена. Тимоти с готовностью одевался. – Пожелай это… будем называть его «Нечто», расправиться с нами, оно давно бы это проделало. Имелась масса возможностей. На берегу, в аббатстве. Существо не нападает на нас, хотя, казалось бы, мы первейшие кандидаты на обретение проклятия Фафнира. Загадка, право. И мы этим воспользуемся. Поглядим на Нечто вблизи, если, конечно, оно не отправилось искать жертвы за стенами аббатства.

– А как же я? – снова вскричал до смерти испуганный Робер. – Я пойду с вами!

– Не пойдешь, – отрезал Тим. – Док, дайте малышу свой волшебный порошочек. От которого спят и видят красивые сны.

Шпилер согласно моргнул, полез в саквояж и едва не насильно скормил Монброну новую дозу опийного порошка. Тот почти мгновенно осоловел.

– Знаете, док, – заметил Тимоти, швыряя револьвер в кобуру. – Если эта поганая штуковина сюда заберется, Ойген наверняка защитит нашего Монбрончика… Так мне кажется.

– Не исключено, – согласился Шпилер. – Нам следует немедленно отыскать лорда Вулси, мистера Роу и аббата. Мы обязаны им рассказать. Это уже не просто чертовщина, попомни мои слова, Тимоти. Это гораздо хуже.

Ночь вошла в самую темную свою половину, когда заходит луна, а рассвет пока не нарождается. Небо, конечно, звездное, только далеко на западе едва светятся перистые облака, однако зрению человека без помощи фонаря сейчас невозможно разобрать даже валяющийся посреди дороги валун. Этот факт и учел мистер О'Донован, прихватив новейшее американское изобретение – карманный электрический фонарик, работающий на химической реакции кислоты со щелочью.

Узкий лучик пошарил по обширному монастырскому двору. Тим тотчас схватил доктора за рукав.

– Мистер Шпилер, слышите? В конюшне лошади беспокоятся! Значит, тварь рядышком.

– Да, я знаю, – шепотом ответил доктор, вслушиваясь в тихое хрипение и стоны лошадей. – Животные гораздо острее чувствуют присутствие… того, что обычно называется нечистой силой. Извини, Тим, но мне кажется, будто наше Нечто не совсем нечистая сила.