Андрей Мартьянов - След Фафнира

– Какого проклятия? – насторожился Джералд, ставший относиться к данному слову со всей серьезностью.

– Слышали о князе Владе Цепеше из Трансильвании? Так вот, это мой прапрапрадедушка по материнской линии.

У милорда вытянулось лицо и округлились глаза. Евангелина расхохоталась так, что доктор Шпилер проснулся и недовольно проворчал что-то на немецком.

– Кровь предков иногда играет с нами любопытные шутки, – сказала Ева, отсмеявшись. – Ради Бога не беспокойтесь, я не вампир, да и князь Цепеш тоже не являлся вампиром. Да, это был отважный воин и невероятно жестокий человек, настоящий монстр, но в те времена жестокость была оправдана – шла бесконечная война с османами, иначе власть было не удержать. Между прочим, именно из-за того, что Цепеш сажал своих противников на кол, появилась легенда о том, что упыря можно убить, вонзив кол в сердце. Все это чепуха и глупые сказки – если бы вампиры существовали, я бы знала. Так вот: все потомки князя владели необычными способностями. Моя мать предсказала свою раннюю смерть с точностью до часа, хотя была здоровым человеком и могла прожить до глубокой старости. Она умерла от дифтерита, во время эпидемии 1903 года.

– Я очень сожалею, – буркнул милорд.

– Бабушка, Маргерита Брезой-Цепеш, тоже была хорошей предсказательницей, – продолжила Ева. – Прадед воевал в армии Бонапарта, начиная с египетского похода и заканчивая битвой при Ватерлоо, дослужился до бригадного генерала, участвовал в сорока трех сражениях. Он ни разу не был ранен и объяснял это колдовским заговором. Я склонна прадеду верить.

– По-моему, это вовсе не проклятие, а весьма полезные качества, – сказал в ответ Джералд. – Как вы говорите – «волшебство»?

– Нет, сударь, речь идет как раз о проклятии, – возразила Евангелина. – О проклятии одиночества и осознания того, что ты не такой, как остальные люди. Проклятии бесконечного поиска себе подобных и проклятии неразрешимой загадки. По-моему, вы должны хорошо меня понимать – загадка клада Нибелунгов к этому располагает. Я ношу тайну в себе и, в отличие от вас, не в состоянии добровольно отказаться от нее – мой «клад» в Рейн не выбросишь…

– И многих вы нашли?

– Троих, включая господина Реннера. Первым был нищий дервиш в Индии, я увидела его на улице Бомбея – он не понимал ни по-английски, ни по-французски. Второй – русский граф Барков, мы встречались в Вене на юбилее эрцгерцога.

– Что же граф? Он понял, что столкнулся с… родственной душой.

– Разумеется. Мы поговорили, выяснили, что ровным счетом ничего о себе не знаем и теперь обмениваемся вежливыми письмами.

– Звучит обнадеживающе… Если верить древне-германской теории фатума, никто не может противостоять судьбе – провидению было угодно, чтобы наша встреча состоялась, и вот мы здесь.

– Только вместо королевского дворца Вормса – пыльный товарный вагон, – съязвила Ева. – Давайте вернемся к вашей истории. Ойген, почему ты мне помог? Когда сломалось авто, вы проезжали мимо, спустя минуту пришла «волна». Я почувствовала, что она намеренно направлена на меня. Это ведь не было случайностью?

– Не было. – кивнул Ойген. – Хаген отдал своей силы, он знал, что спасти наши жизни можете только вы…

– Постой-ка, – вскинулся милорд. – Это значит, что Хаген из Тронье может влиять на судьбу? Воздействовать на обстоятельства, изменять их по своему усмотрению? По собственной воле?

– Наверное, так, – помявшись, сказал Ойген. – Я еще не разобрался до конца.

– Влиять на судьбу? – переспросила Ева. – Нет-нет, речь идет об использовании человеческой свободы воли по ее прямому назначению: если обстоятельства сильнее тебя, значит, предопределение можно обмануть, это единственный путь к победе!

– Опять метафизика, – расстроился Джералд. – Эдак мы окончательно запутаемся! Евангелина, вы же современная образованная девушка, всему происшедшему с нами должно быть рациональное объяснение! Без ссылок на фатум и прочие сомнительные с точки зрения логики выкладки!

– По-моему, это вы первым начали рассуждать о велениях судьбы! – с усмешкой парировала Ева. – Хотите рациональности? Пожалуйста: нельзя будить демонов прошлого. Чем вам мешал дракон? Фафнир мирно спал полторы тысячи лет, но тут примчались возжаждавшие сомнительной славы первооткрывателей богатые бездельники и повторили ошибку, от которой предостерегала «Песня о Нибелунгах»: забрали у дракона его сокровища. Теперь будьте добры уверовать: волшебство, драконы и жуткие проклятия языческой эпохи не исчезли. Они всего лишь дремлют в забытых всеми укрытиях, в пирамидах Египта и Читсен-Итца, в заброшенных храмах Индии, в степных курганах России и полых холмах Ирландии. Вы, милорд, осмелились вторгнуться в сферу, о которой человек XX века не имеет и малейшего представления! Я не говорю о том, что наши языческие предки, отлично осведомленные о возможностях бесплотных или воплощенных в материальные тела духов, должны были сто раз подумать перед тем, как войти в соприкосновение с миром незримым!