Александр Мартынцев - Ярость Тьмы

— Понятно, — я кивнула и, неожиданно сама для себя, попросила: — Расскажите об архивампирах, Ламинель. Если вам не сложно.

— Разумеется, — кажется, эта просьба вампиршу наоборот, обрадовала. — Изначально, как вы, наверное, знаете, архивампиров-родоначальников было двенадцать. Но со временем их становилось все меньше и, к сожалению, неизбежно наступит момент, когда архивампиров не останется совсем. Конечно, когда все они исчезнут, наша раса не погибнет окончательно, но очень сильно ослабнет. Мы, Высшие, не сможем объединиться так, как объединяют нас они. И в бою мы не дадим и сотой доли сил нашим воинам, как дает один из них. Все мы чувствуем уход архивампира. Все мы чувствовали, когда окончательно погиб Грег. Мы не можем обвинять алианту, и понимаем, что это просто судьба, но в гибели Грега виноват был ваш род, Амелинда. А теперь, благодаря вам, проклятие Велиара добралось и до Вайленберга.

— Сколько их осталось? — тихо спросила я.

— Пятеро, — ответила Ламинель. — Те, кто приходил сегодня. Даклетианы — отец и сын, Левирон, который еще не нашел свою алианту, Саваон и Артур.

— Так мало… — я с силой сжала пальцы. — Но что я могу сделать? Думаете, я не мечтала бы хоть что-то изменить?! Я люблю его, понимаете? По-настоящему люблю! И если бы была хоть какая-то возможность заменить меня на вампиршу, я бы с радостью на это согласилась, лишь бы Арт больше не страдал!

— Ему не нужна другая, — останавливаясь около массивных кованых дверей, жрица печально качнула головой. — Артуру нужны только вы. Впрочем, это уже не имеет значения. Мы пришли.

С этими словами Ламинель толкнула створки и посторонилась, пропуская меня вперед. За дверьми оказался слабо освещенный зал. Его низкий покатый свод поддерживался рядом толстых, в три моих обхвата, колонн из серого мрамора, а стены скрывал полумрак. Лишь в дальнем конце светлела арка какого-то прохода.

Вдохнув прохладный, на удивление, не спертый воздух, я нерешительно шагнула внутрь. По залу тотчас прокатилось гулкое эхо, заставившее меня инстинктивно вздрогнуть.

— Не бойтесь, миали, — тотчас отреагировала жрица. — Здесь нет ничего, способного причинить вам вред. Вы даже не гостья, вы — хозяйка этого места.

Слова вампирши успокоили мало, слишком уж здесь было неуютно. Потолок давит, тишина и сумрак угнетают… резко мотнув головой, я посмотрела на Ламинель.

— Вы говорили о какой-то церемонии. Что мне нужно делать?

— Практически ничего, — ответила та, продвигаясь к центру зала. — Вся церемония, от начала и до конца имеет лишь один смысл: представить алианту всем, кто хоть как-то связан с нами. Вампирам вы уже представлены. Теперь необходимо призвать нашу покровительницу.

Покровительницу? Я, было, хотела уточнить, о ком идет речь, однако, в этот момент Ламинель завернула за одну из колонн. Последовав за темной жрицей, я внезапно оказалась перед небольшим альковом со статуей Мораны, и вопрос отпал сам собой. Впрочем, в следующее мгновение мысли о церемонии вообще вылетели у меня из головы: перед статуей, прямо на мраморном полу, лежал прикованный тяжелыми цепями человек.

Выглядел он ужасно. Лицо некогда молодого мужчины было искажено мукой. Пропитанная кровью и грязью одежда практически превратилась в лохмотья, а на худощавом теле виднелись следы пыток. Незнакомец едва дышал, даже на стоны у него, видимо, не хватало сил.

— К-кто это? — отшатнувшись обратно к колонне, с ужасом прошептала я.

— Жертва, — равнодушно откликнулась вампирша, зажигая свечи. — Многоликую нельзя призвать, ничего не предлагая взамен.

— Но… за что?!

— Видимо, есть причина, раз он здесь, — Ламинель пожала плечами, а потом, успокаивая, улыбнулась. — Миали, не стоит так переживать из-за пустяков. Этот человек все равно умрет, так давайте лучше сосредоточимся на церемонии. Хорошо?

Пустяки?! Лично я умирающего прямо на моих глазах человека пустяком не считала! Захотелось немедленно развернуться, найти Арта и как минимум потребовать объяснений, но в этот момент в зале ощутимо похолодало. Я испуганно застыла, а потом услышала первые, смутно знакомые слова воззвания:

— Hemen-Etan! El Ati Titeip Hyn Ten Minosel Achadon Vay Eie A El Hau! Morana. Aie Saraye, Per Eloym, Archima, Bathas ruent Abcor Aberer Morana! Impero tibi per clavem Grenth et nomen magnum Gemhamphoras!

Голос Ламинель звучал все громче и громче, и с каждым словом вокруг жрицы скручивались новые потоки незримой, грозной силы. А я вдруг вспомнила, где уже слышала эти слова. На обряде Посвящения, призывая Многоликую, их произносил Анхайлиг.