Элизабет Рудник - Малефисента

По лицу Стефана медленно расплывалась улыбка, его пальцы глубоко впились в нежную руку Авроры. Малефисента поежилась от омерзения. Стефан совсем потерял разум. Он так долго мечтал о том, чтобы уничтожить Малефисенту, что сейчас даже не осознавал, что причиняет боль собственной дочери. Было похоже, что Аврора раздражает его, и когда она в очередной раз принялась умолять, чтобы он прекратил мучить Малефисенту, Стефан просто оттолкнул дочь. От сильного толчка Аврора упала на пол и с того места продолжала с ужасом наблюдать за тем, как лютует ее отец.

Отчаянно стремясь уберечь Аврору от новой боли или неприятностей, Малефисента попыталась пошевелиться под сетью. Бесполезно. Железо делало свое дело, с каждой секундой Малефисента теряла силы. Если бы она еще что-нибудь могла сделать! Если бы нашелся какой-то другой выход из этой ужасной ситуации…

И тут она услышала знакомое карканье Диаваля.

Несмотря на разливавшуюся по всему телу жгучую боль, Малефисента улыбнулась.

«Да, — подумала она, — это сработает. Очень славно сработает». И она принялась негромко бормотать.

Закружилась водоворотом магическая энергия, задрожали занавеси на окнах, в Большой зал ворвался ветер, а прямо на глазах Стефана и его солдат Диаваль начал превращаться. Его крылья вытянулись, черное оперение сменилось темной чешуей, и вскоре появившаяся вместо ворона фигура протянулась почти по всей длине зала. Клюв Диаваля превратился в полную острых зубов пасть, шея вытянулась до самого потолка. Две птичьи лапы превратились в длинные, мощные, покрытые чешуей ноги. На конце каждой из них появились и впились в каменный пол гигантские, острые как бритва когти. Диаваль запрокинул назад голову и оглушительно заревел. Перед охваченными ужасом солдатами стояло существо, которого они никогда раньше не видели, которое даже на этих волшебных землях считалось мифическим. Диаваль превратился в дракона.

Малефисента подняла голову, наблюдая за тем, как пятится назад потрясенный Стефан. Если бы не эта невыносимая боль, Малефисента наверняка улыбнулась бы, глядя на охваченного страхом короля. Затем, слегка повернув голову, она увидела, что Аврора поднимается на ноги и бросается прочь. Как успела заметить Малефисента, девушка исчезла на длинной лестнице, которая вела в башню замка. Теперь Малефисента позволила себе улыбнуться, потому что независимо от того, что произойдет дальше, независимо от того, какую еще боль причинит Малефисенте Стефан или Диаваль Стефану, Аврора уже не увидит этого. Она будет спасена от этого ужаса. А после того, через что пришлось пройти этой девушке, пережить на один ужас меньше было для нее бесценным подарком.

Аврора убежала, а Диаваль продолжал крушить все в Большом зале. Одним взмахом хвоста он опрокинул часть солдат наземь, а на оставшихся с ревом выпустил из пасти струю пламени. Когда он поднял голову, два больших рога, которые венчали ее, врезались в одну из больших люстр, и та раскололась на тысячу кусочков. Хрустальная крошка дождем посыпалась на устоявших на ногах солдат, заставив их взвыть от боли.

Малефисента оставалась лежать под железной сетью, свернувшись беспомощным клубком, с каждым мгновением теряя остатки сил. Ее посох лежал слишком далеко, чтобы она могла до него дотянуться. Без него Малефисента чувствовала себя еще беспомощнее. Сейчас она могла только лежать и слушать рев Диаваля, не в состоянии что-то сделать, а солдаты тем временем бежали мимо нее прочь, пытаясь спастись от огнедышащего дракона. Она могла только лежать и думать: «Это все по моей вине».

Минуты тянулись как часы, и Малефисенте уже начало казаться, что ей никогда не удастся вырваться из своей железной темницы. Затем, сквозь слепящую боль, она услышала звук приближающихся шагов. В отличие от торопливых, испуганных солдатских шагов, эти шаги звучали уверенно и твердо. Малефисента подняла глаза, уже догадавшись о том, кто это.

Стефан приближался, не сводя глаз с придавленной железной сетью Малефисенты. Этот взгляд пронзал ее насквозь, в нем не осталось и следа от тех чувств, которые Стефан когда-то испытывал к ней. Малефисента впервые по-настоящему увидела, каким жалким стал этот человек. Он изменился не только внешне — из гибкого юноши превратился в грузного старика, гладкое лицо покрылось сетью глубоких морщин, — но и внутренне. Стал холодным, жестоким — достаточно было вспомнить, как он задушил короля Генриха, а ей самой отрезал крылья. Раньше Малефисента ненавидела его за это — теперь, пожалуй, ей было просто его жаль. В нем ничего не осталось от мальчика, в которого она влюбилась когда-то на вересковых топях. Ни намека на жизнерадостную веселость, так свойственную ему в те дни, когда они беззаботно болтали возле торфяных болот или шли, гуляя, по лесу. Стоявший перед ней мужчина был жестким, холодным, бессердечным. Годы, потраченные им на возведение железных стен вокруг замка, обернулись тем, что на самом деле он окружил железной стеной свое сердце. Глядя в его глаза, Малефисента чувствовала жалость. Жалость и страх. Невозможно было предугадать, что он собирается делать. Малефисента предприняла отчаянное усилие, чтобы дотянуться до своего посоха, но он по-прежнему лежал слишком далеко.