Эрик Найт - Путь Волка

Молли в его руках, терпкий запах женщины и клевера с намеком на сладкий аромат лаванды. Он прижался к ней, целуя медленно и нежно, в то время как она направляла его внутрь. И они стали одним существом. Валентайн взял ее несколькими медленными движениями, с каждым проникая чуть глубже. Гримаса боли промелькнула на ее красивом лице, но затем исчезла и, как отлив сменяется приливом, превратилась в румянец страсти. Руки девушки то царапали, то ласкали его спину, в то время как он входил в нее все глубже.

Любовники словно забыли обо всем на свете, пока он не кончил, выплеснув себя в нее. Спазм за спазмом сотрясал его тело, рот был открыт для крика, но производил только низкий стон.

Потом Молли лежала в его объятиях, они дремали почти весь день. Валентайн не понимал, то ли он безудержно счастлив, то ли безумно устал.

— Ты как? — спросил он ее.

— Отлично, — ответила Молли, растягивая слова.

Она потянулась и провела пальцем между бедер. Пальцы были в крови.

— Надо же. Я думала, после всей этой верховой езды ничего не останется…

Валентайн поцеловал ее руку, слизнув кровь. Девушку по имени Молли, которая вошла этим утром в сарай, подобное ужаснуло бы, но женщина, отдыхающая в объятиях любимого, нашла это трогательным.

— Ха, поверил. У меня месячные, — сказала она.

Он посмотрел на нее, приподняв бровь.

— Шутка, — сказала она, сморщив нос и закатив глаза.

— Ну, если с этой работой закончили, мне, пожалуй, пора заняться седельным мешком для коня, — сказал Валентайн.

Она сжала ладошки на его шее.

— Работа! Когда я сняла рубашку, ты чуть в обморок не грохнулся!

— Да уж, кровь от головы отлила, — согласился он.

— Я знаю куда. Я думаю, буду ходить на кривых ногах какое-то время…

Они поцеловались, смеясь.

— Ну теперь серьезно, Дэвид. На самом деле тебе это все тоже на пользу. Если вы с Гонзо соберетесь и уйдете сразу после меня, это будет выглядеть очень логично. Я думаю, все будут ожидать, что вы обиделись. Можете придерживаться истории о том, что ищете место для фермы на западе отсюда. Ваши рабочие карточки законны. Даже если они обратятся в Монро, ваша история вполне выдержит проверку.

Валентайн вздохнул и перевернулся на спину в сено. Он не хотел, чтобы этот полдень кончался.

— Когда ты едешь в Монро?

— Завтра днем. Туш уезжает в Ричланд послезавтра. Утром во вторник. Так дядя Майк сказал папе вчера по телефону. Неужели этот тип такая важная птица, что для него стоит похищать бывших девственниц?

Валентайн пожал плечами:

— Узнаешь. Но если он умудряется поднять производительность труда на фермах, я думаю, он довольно важен. Их армии тоже нужно есть. Кстати говоря, я вот думаю, нашел ли Фрет хоть одного кролика? Твоя мама готовит восхитительный мясной пирог. О Господи! Твои родители… трудно будет притворяться перед ними, что все нормально…

— И мне… Но с какой радости нам чувствовать себя виноватыми? Ты мой жених, забыл?

Он усмехнулся, уткнувшись в ее волосы подбородком. Его застенчивость растворилась, а может быть, была изгнана куда более древней магией.

— Молли Валентайн, — задумчиво произнесла она. — Фу!

— Эй! — возмутился он.

— Нет, мне Молли не нравится. Валентайн — отлично. Мелисса Валентайн? Так лучше. Меня никто никогда не называл Мелиссой. Молли. Так удобнее кричать.

— Надевай штаны, Мелисса. Иначе мы здесь ночевать останемся, — сказал он, смотря на садящееся солнце.

— Ну, не так уж и плохо. Я вот думаю, патрульный, который за нами следит, получил свою долю зрелища?

Ужин прошел напряженно, но Валентайн понял, что может говорить с ее родителями, не краснея. Они думали о другом. Все, на что Валентайн был способен, это смотреть на красные, припухшие губы Молли.

Как они могут этого не замечать?

От Гонсалеса, впрочем, ничего не ускользнуло. Когда они спустились в подвал, чтобы ложиться спать, он спросил:

— Эй, Вал, чем это ты сегодня занимался?

— Дрова колол.

Гонсалес фыркнул.

— Это точно, кое-куда ты свой колун вогнал, будь здоров.

Валентайн повернулся к нему:

— Это еще что значит?

— У тебя ширинка весь вечер была расстегнута, а спина выглядит так, словно по ней пара диких кошек раз пятнадцать прогулялась. Если только ты не валялся в колючей проволоке… Я бы сказал, что кто-то постанывал тебе на ушко.

— Давай-ка спать, шутник. Я делал кое-какую работу для семьи, вот и все. Молли нужно было одну вещь починить, и я помог ей.

Гонсалес покачал головой и отвернулся, осторожно укладывая свою больную руку.