Юлия Панченко - Аннотация

- Мы хотели одного победителя. А теперь шоу снова затягивается.

- Что, так надоели? - поморщилась, отмахиваясь от страха, что закрался от его слов.

- Отнюдь, я же говорил, наблюдать за вами - довольно занимательно. Поэтому можешь не дрожать. Я не за тем пришел, чтоб ставить условия. Просто заглянул на костер и теплый кофе. В твоей голове столько забавного, здесь мне уютно.

- И что, вы больше не требуете поединка до последнего вздоха?

- Упаси... то есть, я хотел сказать, глупостей не говори. И так было понятно, что никто из вас не убьет другого.

- Да ну? - засомневалась я.

- Не придуривайся. Его смогла бы прирезать? Вот и я о том же говорю, - не давая мне высказаться, продолжил бог. Ему хватало моих мыслей. - Вот и он не смог.

- Тогда в чем развязка? Чего вы так ждали? - запахнув кофту сильнее, спросила я.

- Так вот взял и сказал, - засмеялся бог. - Всему свое время. Пойду я. Жги костры из еловых веток - мне нравится запах смолы.

Я ощутила легкое прикосновение к волосам - вроде невесомого поцелуя, услышала шелест ветра и поняла, что осталась одна. Наедине со своими сомнениями, мыслями и воспоминаниями.

После поединка мы перенеслись в замок.

- Почему ты вернулась? - спросил Мастер, когда мы сидели в его комнате.

- Ты не поверишь, - ответила я, и все ему рассказала. И о беседе с богами в круге Амира и о приватном разговоре с младшим богом.

Мастер по окончании рассказа просто рассмеялся.

- Чертовы интриганы, а я то гадал, почему не могу найти тебя, - покачал головой, продолжая зло посмеиваться.

- Мне было велено помалкивать, но тебе решила рассказать, раз уж это касается нас обоих.

- Значит ты и вправду имеешь силу, о которой говорил пророк, - задумчиво проговорил Алекс.

Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и вертел в руках чашку с чаем.

- Это что-то меняет? - глядя себе под ноги, спросила я.

- Ни черта подобного. Я уже давно смирился с осознанием того, что ты - та самая девчонка, что может отрубить мне голову или отобрать все силы, - он поставил кружку на пол и поднялся.

Прошелся по кабинету, а потом запустил руки в волосы.

- Когда ты снова ушла, это было весьма болезненно, - внезапно сказал он.

- Алекс, хочешь я скажу тебе то, что гложет меня уже который год?

Мастер остановился рядом в ожидании продолжения. Я все так же смотрела на ковер.

Там не было ничего интересного, но было страшно поднять взгляд на Алекса и увидеть в его глазах бездонное равнодушие. Я решилась покаяться. Вывалить на него все чувства. Пусть знает. Что он будет делать с этим знанием, другой вопрос. Нужно решиться и расставить все точки над і.

Я все таки подняла голову и встретилась с ним глазами. Сейчас в них не было равнодушия и холода, как я боялась. Только какое-то затаенное отчаяние. Словно он сам не знал что делать с моим откровением. И я решилась.

- Я соврала тебе, когда сказала, что не люблю. Я люблю так сильно, что не задумываясь умру за тебя. Любила даже когда ты остался без души, когда перебил чертову кучу народа, когда насиловал и бил меня. Я не надеялась увидеть тебя прежним, хоть ты не очень-то и изменился с тех пор. Просто стал жестче, холоднее. Все, чего мне хотелось - знать, что ты чувствуешь хоть малую толику того, что чувствую я. Скорее всего мы не будем счастливы - все слишком зыбко и непостоянно. Ты не откажешь себе в привычных удовольствиях, а я не стану это терпеть, и снова все будет идти по кругу - насилие, жестокость и отчаяние. Я буду убегать, а ты силой заставишь быть рядом. Я не хочу так, слышишь? Я просто хочу, чтоб ты знал - люблю тебя. Всегда любила и наверное всегда буду.

Ну вот. Все самое страшное - сказано. Снова опустила голову и стала ждать ответа.

Он заговорил спустя минуту. Голос хриплый, но отнюдь не равнодушный.

- Если то, что я сейчас чувствую любовь - дела хреновые. Мне хочется запереть тебя навеки и не выпускать. Хочется слышать твой голос, чувствовать прикосновения, и знать, что никто никогда к тебе не притронется. Это больше похоже на одержимость, да, но мне кажется, это именно любовь.

Выговорив это, он вдруг оказался рядом. Взял за руку, помог подняться, а потом обнял. Крепко, сжал до боли, вдавил мою голову себе в грудь.

Сердце его билось быстро, гулко. И от его тепла, от сказаных слов вдруг стало так больно, что слезы потекли.

От почувствовал мою горечь. Отстарился, взял в руки мое лицо и спросил:

- Почему?

- Это от невероятности происходящего, - утерев слезы, усмехнулась я.

- Разве мои слова что-то поменяли? Ты и раньше знала, что я люблю тебя.