Генри Олди - Шутиха

— Что-то наш худрук задерживается.

— Ох, мне тоже пора, — спохватилась Шаповал. — Ваш заказ уже оплачен?

— Половина. За остаток сейчас должны рассчитаться.

— Я распоряжусь насчет скидки.

— Спасибо... я, право, не знаю...

В первый раз она увидела, как шут слегка растерялся. Это было приятно. И вообще, настроение сегодня просто отличное! Почему бы не сделать подарок хорошему человеку? Тем более детская студия, тренеры-энтузиасты, денег явно кот наплакал — в отличие от всяких нуворишей, брезгливо кривящих рот и цедящих слова, как плевки. Насмотрелась на эту породу...

— Алло, Владлен. Да, это я. У тебя сейчас заказ вынимают: афиши для цирковой студии...

— Я в курсе. Счет выписываю.

— Сбрось двадцать процентов.

— Меценатствуешь? Есть резон?

— Ты не понял, Владлен. Это — от меня.

— Знакомые?

— Да. Видишь, мужчина стоит возле “Волги”?

— Вижу. Кто это?

— Это шут моего соседа.

— А, ну тогда другое дело. Это серьезно...

Шаповал так и не поняла, шутит ее первый зам или нет.

— На пол! Руки за голову! Ноги врозь!

Мы шли под грохот канонады. И, как осмотрительные Третьи Лица, продолжили повествование из укрытия, спрятавшись в дот сейфа. Дождь штукатурки и кирпичной пыли рухнул на кабинет, приветливо дыша гарью. Нырнувший было под ковер трусишка-клиент был мигом извлечен из убежища и щучкой улетел в коридор: звенеть кандалами (Фаберже, ручная работа). Дымящаяся шестистволка “АК-630” и жерло помповой “мерты” сурово уставились на Галину Борисовну, но та в ответ лишь скосила злой гадючий глаз, и ствол с жерлом смущенно потупились.

— Это налет! — взорвался артиллерист в желто-бордовой шапочке на все лицо, похожий на клоуна-маньяка.

После чего долго думал, собирая осколки.

— Великодушно прошу извинить бестактность моего коллеги. Это налог, — вмешался соратник клоуна, передергивая затвор с элегантностью Евгения Онегина. — В смысле, налоговая полиция. Сокращенно “На Пол”.

— Место! — лязгнуло от дверей.

Оба мытаря-экстремиста застыли композицией скульпторши-монументалистки Веры Мухиной. Третий скучал в коридоре, баюкая за шиворот томного клиента.

Чеканя шаг и сотрясая синхронной поступью перекрытия, пред Шаповал — меньше всего собиравшейся на пол и ноги врозь — воздвиглись два новых персонажа этой драмы. В другой ситуации их вполне можно было принять за агентов бюро ритуальных услуг “Morituri te salutant”: черные костюмы, черные штиблеты, черные галстуки селедкой, аспидные очки и одна мина на оба лица. Противотанковая. Которая хороша при плохой игре. С единственной разницей: у старшего мина была намертво приварена к физиономии, а у младшего болталась на раздолбанных заклепках, обнажая засаленную подкладку, сшитую из радений о благе державы.

— Чем обязана, господа? — риторически осведомилась хозяйка.

Людям в черном было жарко. Людям вообще не рекомендуют носить черное, особенно летом. Гости даже позволили себе чудовищную вольность: расстегнули пиджаки. Вентилятор “Подсолнух”, чудом уцелев во время профилактического обстрела, тоже не спасал. Ибо сейчас преданно обдувал щеки владычицы, а вертеться в угоду оккупантам не желал из принципа.

— Итак?

Вместо ответа в лоб уперлись два удостоверения сорок пятого калибра.

“Кто-то из доброжелателей стукнул, — думала “миссис Твистер”, без особого интереса изучая верительные грамоты и забыв о боевиках, медленно покрывавшихся ржавчиной. — Брюзжейко или Волховец... скорее Брюзжейко, он дурак. Надо будет нанять шута, пусть его пристрелит... Ох, что-то я с Настькиными фортелями совсем зарапортовалась!”

— К нам поступил оперативный сигнал...

— Разумеется. С чего начнете шмон? Секретные файлы? Черная Книга Нала? Учет Пущенных-в-Расход? Ордера товарищеского мздоимства?

Заметим из сейфа, что скоростью реакции наша героиня могла конкурировать с Клинтом Иствудом в фильме “Грязный Гарри”. Руки ее, тонкие женские руки, на вид способные лишь ласкать и всплескивать, с самого начала покоились на столе, но умная и твердая левая коленка начала действовать за миг до первого выстрела. Была такая кнопочка, махонькая, скромненькая, на нижней стороне столешницы. И давным-давно уже на дисплее компьютера в бухгалтерии четырехмерный Буратино принялся разносить подземелья нордического замка Вульфенштейн. А все хоть сколько-нибудь сомнительные сведения под прикрытием доблестного сына папы Карло удрали в резервный комп, укрытый в местных катакомбах, выкрикнули: “Ради всего святого, Монтрезор!” — и замуровались изнутри, тихо попивая амонтильядо.