Гай Орловский - Ричард Длинные Руки

А потом передо мной выросла огромная туша. Толстые, как бревна, руки – голые, для защиты хватает шерсти, а могучий торс закрыт кожаным панцирем.

Я ударил мечом так, как сносил головы простым ратникам. Меч прорубил первый слой кожаного панциря на середине груди. Я чувствовал, что там еще слоя три-четыре кож, по прочности круче стального рыцарского доспеха, левая рука поднялась для замаха...

Страшный удар снес меня с коня, словно жестянку из-под пива. Я перевернулся в воздухе, с такой силой ударился спиной о землю, что изо рта вырвался свинячий всхлип. Меч я еще удержал, а рукоять молота выскользнула из ватных пальцев. Огр зарычал, я смотрел в жуткую звериную морду, и мир застыл, как на стоп-кадре. В трех шагах остановился с красиво поднятым мечом красавец Ланзерот, чуть дальше Бернард превратился в статую, перед ним стоит, отшатнувшись, могучий огр, Рудольф и вовсе повис в прыжке, пропуская удар меча под подошвами. Затем все пришло в движение, Ланзерот весело и яростно рубил во все четыре стороны, Бернард на равных теснил едва ли не самого толстого из огров, Рудольф в прыжке ухитрился срубить голову огромной твари. Ланзерот видел мое отчаянное положение, но мне показалось, что слишком уж помедлил, прежде чем повернуться в нашу сторону. Второй удар огра едва не пробил в земной коре ущелье, я остановившимися глазами смотрел на гиганта, как он со злобной радостью заносит дубину снова. Я пытался увернуться, откатиться, как делают это в кинофильмах, однако справа и слева трупы, ползающие воины, руки, колени, копошащиеся тела... Дубина обрушилась, как мне показалось, круша и ломая ребра. Я вскрикнул от острой боли.

Гигант занес дубину для последнего удара, взревел:

– Я обещал тебя оставить для Улафа!

Я все же сумел отодвинуться, прокричал:

– Ну так и оставь! Я что, против? Гигант шагнул за мной и снова начал поднимать дубину. Широкая пасть распахнулась в злорадном смехе:

– Не могу... утерпеть... Улаф простит...

Ланзерот обернулся как ужаленный. Не поднимая забрала, закричал страшным голосом:

– Кто там говорит про Улафа? Он мой!

Он, прыгнул к нам через груду трупов, быстрый, сверкающий, похожий на киборга из живого металла. Гигант развернулся в его сторону, взревел, но блистающий рыцарь уклонился от удара, а его меч зашелестел, растворяясь в туманной полосе. Гигант еще стоял, а Ланзерот с мечом в руке красиво отвернулся и шагнул дальше, не обращая внимания ни на меня, ни на гиганта. И тогда лишь гигант вздрогнул всем телом, голова скатилась с плеч, подпрыгнула и, разбрызгивая горячие красные струи, подкатилась и уперлась подбородком мне в раненый бок.

Я посмотрел в жутко вытаращенные глаза, еще живые, оскаленный рот, меня едва не стошнило.

– В бой! – кричал Ланзерот. – Мы прорвемся! Прорвемся в Зорр!

Черта с два, мелькнуло у меня в голове. Конь топтал несчастных, что пытались его поймать за узду, я засвистел, он пробрался ко мне через трупы. Чьи-то руки помогли влезть в седло, я трясущимися ладонями стер красную пелену с глаз. Бернард. Волосы у него слиплись, словно попал под дождь, торчат неопрятными лохмами, свисают грязными сосульками. Кровь выступила из порезов на лбу, скуле, подбородке, но он смахивал только с правой брови, чтобы не затекло в глаз, хрипло ревел, ругался, голос его звучал в моих ушах, как раскаты грома. Доспехи на нем иссекли так, что он сбросил остатки, будто скорлупу. Могучее тело обтягивала тонкая кольчуга, но и в ней две дыры, а рубашка пропиталась кровью.

Блистающие доспехи Ланзерота выглядели, как колода мясника после года работы. Глубокие зарубки превратили гладкую поверхность во что-то вроде терки, а кое-где прорубили насквозь. Лицо рыцаря было бледным, глаза запали, а каждое слово он выговаривал с усилием.

Рудольф сказал хрипло:

– Что-то пошло не так, верно? А какой был план...

– Ни один план, – сказал Асмер наставительно, – не переживает первой же стычки с противником. Что делать будем?

Он смотрел, как и остальные, вслед убегающим ограм. У них хватило мозгов не лезть дуром, а побежать за помощью. Но я увидел, как побледнел Бернард, взглянул снова. С той стороны к нам двигались огромные темные твари, мне почудилось, что под солнечным светом они выглядели бы пурпурно-красными, в руках у всех трезубцы, с такими изображают Нептуна. На массивных головах тускло блестят короткие толстые рога.

– Ого, – проговорил Бернард чужим голосом, – такого я не ждал.

– Не иначе оборотники помогают Карлу.