Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – граф

Он слушал с раскрытым ртом и, когда мимо пробежала кошка, он так ухитрился пнуть ее под брюхо, что та пролетела над кустами, словно мявкающая шутиха.

– У царя Ирода, – добавил я, – было множество кошек, а Иродиада, что потребовала подать ей на блюде голову Иоанна Крестителя, была хозяйкой трех самых редких в стране кошек. У Понтия Пилата была собака, но она выла и горевала, когда тот все-таки подписал приказ казнить Иисуса, у Тертуллиана в старости спал его пес в ногах, грел хозяина своим телом. Да и вообще, сам знаешь, только собаки идут в рай, а кошки – в ад.

Он посмотрел на Пса, что гонялся за бабочками, подпрыгивал и ловил их толстыми лапами, вздохнул:

– Понимаю. Замок разрушим.

– Сровнять с землей не обязательно, – сделал я уступку. – Главное, сделать его невозможным для жизни… людей. А привидения пусть живут, если захотят. Но графиня Клер и ее двор теперь свободны, могут уйти, как и хотели.

На четвертый день в большом зале прибывшие лорды давали вассальную клятву. Я получил с почтовым голубем весточку, что лорд Иммаркус, чьи владения у самого океанского берега, никак не ждал нападения так скоро, так что замок захвачен с ходу, сопротивление оказали только в донжоне. Иммаркус убит, погибли и два его взрослых сына, а жену с малолетним наследником привезут вместе с боевыми трофеями. Лорд Ксенкель, его сосед и властелин обширных угодий чуть западнее, сопротивляться и не думал, он просто надеялся, что все как-то обойдется само собой и о нем забудут. Его привезут в оковах и с петлей на шее.

Я велел Мартину:

– Отошли приказ, чтобы сразу на месте организовали снос тех замков. Пусть сгонят окрестный народ. Ломать будут с куда большей радостью то, что их заставляли строить. Пообещай, новая власть снизит налоги.

Он спросил с недоверием:

– В самом деле снизит?

– В самом, – заверил я. – Нужно будет кормить одного кровопийцу, а не десятерых.

– Серьезный довод, – ответил он. – Через полчаса Винченц получит все ваши указания.

– Кстати, о Винченце, – сказал я. – Он сейчас землю роет, только бы угодить новой власти. Вообще-то его вины, если быть справедливым, нет, он только выполнял приказы своей хозяйки, но, сам понимаешь…

– Понимаю., – ответил он быстро. – Я бы его вообще убил!

– Я бы тоже, – согласился я, – но живой он куда полезнее.

– Вы настоящий христианин, – сказал он с почтением. – Такое милосердие!

– Я прагматик, – объяснил я. – Подлый и беспринципный. Что такое – убить? И сразу потерять возможность отравлять ему жизнь дальше? Нет, мои враги так легко не отделаются.

На прощание я обошел в сопровождении Мартина замок сверху донизу, пока не отыскал комнату, где на штыре тот странный пояс из плотно подогнанных блях, от которого в прошлый раз не мог оторвать взгляда. На ходу я бездумно, на инстинктах, наверное – собственника, ухватил и, чувствуя недобрую тяжесть, так же бездумно опоясался.

Пряжка защелкнулась с мягким стуком, словно сотни штырей одновременно вошли в нужные разъемы. Странное чувство узнавания прокатилось по телу, словно это мой пояс, который я носил тысячи лет с самого детства, он со мной рос, наращивал чешуйки, оставаясь другом детства, защитником, наставником и много чем еще.

– Пожалуй, – сказал я, – это последнее, что я экспроприирую по праву… по праву, да. Остальное в замке – на поток и разграбление. Что останется после вас – пусть заберут крестьяне. Они народ хозяйственный, даже камни растащат на свинарники да коровники. Представляешь, какие прочные и просторные будут коровники?

– Не представляю, – ответил Мартин откровенно.

– А они будут, – заверил я. – Когда человек работает на себя, он горы свернет, а не то что какой-то замок.

В холле звякает железо, звучат громкие голоса, группа людей в доспехах шумно хлопает друг друга по плечам. От них отделился Винченц, потемневший за эти дни от жгучего солнца, поджарый, в хорошо подогнанных доспехах, легких и удобных, подбежал с почтительностью во взоре, как новобранец, отдал салют.

– Сэр Ричард, – сказал он со сдержанной гордостью, – наше войско скоро будет, это я со своим десятком опередил, чтобы доложить вам о полной и безоговорочной! Выполнено все. Даже больше, чем я надеялся.

– Больше, – поинтересовался я, – это что?

– Я знал, – признался он, – что лорды окрестных земель привыкли жить в ленивой безмятежности за спиной Валленштейнов… но не думал, что настолько обленились и потеряли боевой дух! Ваша скорая и жестокая расправа с мятежниками ужаснула всех. Настолько ужаснула, что никто и не смеет подумать о каком-то сопротивлении. Сейчас самое время быстро установить новые правила. Лорда Ксенкеля там, позади, везут в оковах, это по дороге видят все, слухи расходятся, как круги по воде. Не думаю, что хоть кто-то рискнет остаться в стороне и не поспешить сюда с изъявлениями покорности.