Роберт Говард - МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов

Телескоп действительно стоял на утесе, и его тень на крепостном валу напоминала тень от пушки. Уиллоби навел его на обломки валунов во рву. Ущелье Мекрама проходило с севера к юго-западу. Добраться до Скал незаметно для обитателей Замка можно было только оттуда. Но и со стороны Замка никто бы не мог подойти к Скалам так, чтобы его не увидел тот, кто там спрятался.

Скалы представляли собой беспорядочно разбросанные огромные валуны, отколовшиеся от стен каньона. Как раз тогда, когда Уиллоби навел на скалы телескоп, их накрыл густой туман, и они стали почти невидимыми. Однако время шло, туман постепенно рассеивался, их очертания становились резче, и вот на самой высокой скале Уиллоби разглядел неподвижную фигуру. В телескоп она была ясно различима. Относительно того, кто это, сомнений не возникало. Это был Афдал-хан, наблюдающий за Замком в бинокль.

— Он, наверное, получил письмо еще ночью и очень быстро ехал верхом, чтобы добраться сюда так рано, — пробормотал Уиллоби. — А может быть, он находился где-то ближе Хорука. Гордон что-нибудь об этом говорил?

— Нет, саиб.

— Ладно, это не так уж важно. Не будем будить Гордона. И завтрака я ждать не стану. Скажи Эль Бораку, что я благодарен ему за все, что он для меня сделал, и передай, что я сам сделаю для него все, что смогу, когда вернусь в Газраэль. Но лучше бы ему прекратить эту вражду. А я позабочусь о том, чтобы Афдал не пошел на предательство.

— Да, саиб.

Африди перебросили веревочную лестницу через крепостной вал, и она, быстро раскрутившись, раскачивалась в футе от земли. Воины с винтовками наготове ждали у крепостного вала, но, когда Уиллоби на виду у всей долины поднялся на вал, по спине у него почему-то поползли мурашки.

Впрочем, ни одна из винтовок, притаившихся за утесами, не заговорила. Разумеется, одного вида Афдал-хана было достаточно для того, чтобы англичанин мог считать себя в безопасности. Уиллоби поставил ногу на перекладину лестницы и начал спускаться, стараясь не смотреть вниз. Лестница сильно раскачивалась, и ему приходилось время от времени крепко упираться в стену утеса. Но в целом все шло не так плохо, и наконец он с облегчением вздохнул, почувствовав под ногами скалистую почву. Уиллоби помахал рукой, но лестницу уже быстро поднимали вверх. Англичанин повернулся и зашагал вдоль ущелья, чтобы не опоздать на условленную встречу.

Утро постепенно вступало в свои права. Белый туман сначала порозовел, а потом и вовсе исчез. Теперь Уиллоби и без бинокля ясно видел очертания Скал, но Афдал-хан словно куда-то испарился. Несомненно, подозрительный вождь наблюдал за его приближением из какого-нибудь укромного места. Уиллоби напряг слух, но стрельбы, означавшей, что Бабер Али возобновил осаду, не было. Уиллоби представил себе гнев, охвативший Афдала, когда тот узнал о неблагоразумных действиях своего дяди. Безусловно, Бабер Али уже получил соответствующие указания от племянника.

Британец подошел к Скалам — огромной груде разбитых временем валунов.

Остановившись, Уиллоби позвал:

— Афдал-хан!

— Сюда, саиб, — ответил незнакомый голос.

Уиллоби протиснулся между двумя зазубренными обломками и вскоре оказался на площадке, вроде естественного театра, образованной нависающим утесом и стеной скалы. Здесь могли бы свободно разместиться пятьдесят человек, но Уиллоби увидел лишь одного — высокого, сильного, скорее среднего возраста, чем молодого, человека в тюрбане и шелковом халате. Он стоял, гордо запрокинув голову, держа в руке широкую саблю и всем своим видом являя высокомерие.

Уиллоби сразу покинула нервная дрожь, которая, помимо его воли, не давала покоя, пока он шел по ущелью. Когда он заговорил, голос его зазвучал небрежно.

— Рад видеть тебя, Афдал-хан.

— И я вас, саиб, — ответил оракзай с ехидной улыбкой и дотронулся до острого лезвия своей сабли. — Вы не справились с возложенной на вас миссией, но ваша смерть послужит мне не хуже!

Если бы Скалы разразились хохотом, Уиллоби не был бы так шокирован. Его прямо-таки затрясло от ярости.

— Что? Моя смерть? Афдал, ты сошел с ума?

— Что сделают англичане с Бабером Али? — спокойно спросил вождь.

— Потребуют, чтобы его судили за убийство Сулеймана, — ответил Уиллоби.

— И эмир повесит его, чтобы задобрить британцев! — невесело засмеялся Афдал-хан. — Но если вы умрете, никто ничего не узнает! Б а! Вы думаете, я позволю повесить моего дядю за то, что он убил этого пенджабского пса? Бабер совершил глупость, позволив своим людям лишить жизни этого индийца. Знай я заранее о его планах, я бы этому помешал. Но дело сделано, и я намерен его защитить. Эль Борак не так мудр, как я думал, иначе он бы понял, что я никогда не позволю наказать Бабера.