Максим Огнев - Пой, Менестрель!

Завопили зрители. Артур изумленно оглянулся, потому что Драйм вел себя не лучше простолюдинов — орал и колотил по столу кружкой. Потом ему и этого показалось мало: вскочил на скамью и забарабанил кулаком по стене, так что запрыгали стоявшие на полках горшки и кувшины.

Менестрель и Стрелок, смеясь, выкрикивали что-то одобрительное. Рыжая Плясунья раскланялась, спрыгнула со стола и с бубном в руках принялась обходить зрителей. Монеты сыпались щедро, все, правда, мелочь: медь и немного серебра.

За каждым столом находились желающие зазвать Плясунью к себе. Она отшучивалась, порой хлопала по рукам самых дерзких, но ни к кому не подсаживалась. Артур нетерпеливо прищелкнул пальцами, ожидая, когда Плясунья подойдет к ним. Менестрель подмигнул Стрелку:

— Кто-то еще сомневался, будут ли актеры иметь успех…

Артур не соизволил услышать это замечание. Наконец девушка оказалась рядом. Артур бросил в бубен горсть золотых. А когда девушка от удивления едва не рассыпала монеты, откинул капюшон и одарил Плясунью сияющей улыбкой. По мнению Стрелка, это была самая ослепительная из всех ослепительных улыбок Артура.

— Посиди с нами, красавица, и позволь выпить за твое здоровье.

Во взгляде девушки отразилось сомнение. Щедрость Артура, равно как и его ласковая улыбка, пришлись ей по сердцу. Принять приглашение, однако, она не решилась, к столу не подсела, хоть и не ушла прочь. Пока она стойко боролась с искушением, приблизился Флейтист, взял из ее рук бубен. Менестрель, вглядевшись в седоусого музыканта, вдруг воскликнул:

— Не ты ли выступал в труппе старика Дейла?

— Было дело, — удивленно отозвался музыкант. Покачал головой: — Не думал, что кто-то еще нас помнит.

Менестрель поперхнулся от негодования.

— Что? Забыть эту труппу? Семь лет я бродил по свету и не видел ничего подобного. Что могло доставить людям большую радость, нежели приход в город комедиантов Дейла? — обратился он уже ко всем сидевшим за столом. — Народ с ночи стекался на площадь; все спешили протиснуться поближе к подмосткам. Помню, во время одного из представлений произошел забавный случай. По ходу действия героя заковывали в цепи. Так несколько зрителей не утерпели и выскочили на помост, спеша его освободить. От восторженных криков и аплодисментов оглохнуть можно было. А из цветов сложить гору повыше собора.

Музыкант невесело усмехнулся:

— Поверишь, если скажу: мы трое — все, что осталось от труппы Дейла?

Менестрель в немом изумлении уставился на него. Артур сделал приглашающий жест, уговаривая музыкантов и Плясунью подсесть к столу. Плясунья и Скрипач вопросительно глянули на Флейтиста. Несомненно, его считали за старшего — и не только по возрасту. В нем чувствовалась основательность, как в человеке, привыкшем принимать решения. Вероятно, именно он распоряжался, в каком городе или селении остановиться, сколько дать представлений, как истратить полученные деньги… Флейтист кивнул, и в одно мгновение рядом оказался хозяин таверны, на столе появилось обильное угощение. Скамьи сдвинули, и Плясунья, чрезвычайно довольная таким оборотом дела, устроилась за столом. Рядом присели музыканты.

— Я видел как-то выступление этой труппы, — сказал Артур. — Король выиграл битву у Черного Брода, и в городе устроили большое празднество… Замечательное было представление. Правда, главного украшения труппы, — тут он посмотрел на Плясунью, — нам тогда не показали.

Девушка засмеялась.

— Так что же случилось? — серьезно и настойчиво спросил Менестрель.

— Старый Дейл умер, и дела наши пошли вкривь и вкось, — ответил Флейтист. — Появился новый сочинитель. Сказал, что комедии Дейла всем наскучили, публика жаждет чего-нибудь свеженького. Правда, под «свеженьким» он почему-то понимал самое низменное. Более того, утверждал, будто только низменное и есть жизнь. Мол, о героях и добрых волшебниках сказано достаточно. Вот мы и перестали изображать героев и волшебников…

— И даже просто добрых людей, — дополнила Плясунья.

— Персонажи наши заговорили языком кузнеца, хватившего себя молотом по пальцу…

— Да, — с издевкой подхватил Менестрель, — можно подумать, королевство населяют лишь уличные девицы да разбойники с большой дороги…

— А если они и есть, — заметил Флейтист, — то с каких пор с их присутствием начали мириться? Больше того, приветствовать как героев?

— О, нам уже доводилось слышать, что героев нет, все это сплошное притворство! — воскликнул Скрипач.