Максим Огнев - Пой, Менестрель!

Войска приготовились к битве. Сойдутся в низине, когда развеются остатки тумана. Каралдорский король приказал раскинуть шатер на небольшой возвышенности, против Белого холма. Облачился король в серебряные доспехи. Забрало было поднято, черные глаза усмехнулись, встретив взгляд Гирселя.

— А-а, посланец Магистра. Вынешь нынче стрелу из колчана?

Голос не служил Гирселю, южанин ответил кивком.

— Что ж, усердие я награждаю, — прогремел каралдорец. — Займи место среди лучников.

Гирсель поспешил туда, где развевалось знамя с черной пантерой, — лучниками командовал Равс, Черная Пантера.

Отбежав шагов на двести, Гирсель обернулся. Люди, собравшиеся у шатра, казалось, окаменели. Знаменосец с «Вороном Каралдора». Оруженосец короля с тяжелым щитом. Двое стражей с огромными, в рост человека, двуручными мечами. И сам каралдорец — серебряная фигура на фоне лазурного неба.

Гирсель потянул из колчана стрелу. Дважды он промахнулся: на состязаниях и… метя по убегавшему королю Артуру. Третий раз попадет в цель. Не может же человек и жить, и умереть впустую?

Еще бы разок светлый мир взглядом обвести! Некогда. Король опустит забрало и…

Разогнулся лук. Еще гудела, еще дрожала тетива, а узкий наконечник стрелы вошел в глаз каралдорскому королю, и повалился король на землю бездыханным.

Гирсель успел увидеть огромный купол неба с застывшим на нем одним-единственным облаком. И небо это перечеркнули лезвия огромных мечей.

…Замерли войска перед битвой. Знаменосцы держат разноцветные стяги. Белый лебедь лорда Мэя, вепрь лорда Вэйна, волк лорда Бертрама, единорог лорда Гаральда, алые маки и меч «Грифон» лорда Артура. Редеет туман. Открывается зеленая чаша долины. Сейчас трубы возвестят атаку, двумя стенами сойдутся бойцы…

Но что это? В рядах каралдорцев замешательство, их строй ломается…

Королевские дружинники кричат в изумлении: «Уходят! Каралдорцы уходят! В стане врага играют отступление!»

Король оборачивается к лорду Артуру. Что это? Ловушка? Артур не может ответить.

Вот скачет через поле гонец, размахивает дубовой веткой. Вестник мира?

Конь одолевает крутой подъем, наездник спешивается, отвешивает торопливый поклон Королю:

— Сегодня утром был вероломно убит наш повелитель. Командование принял Ладрек — двоюродный брат короля. Он просит мира. Не чините препятствий — сегодня же уведет войско.

Король с королевой молча смотрят друг на друга. О славных деяниях повествуют летописи, о яростных битвах, о тяжелых поражениях и небывалых победах. Ныне попадет в летописи рассказ о великом чуде.

— Пусть уходят, — отвечает Король. — Мы не ударим в спину.

И все же полного доверия каралдорцам нет. Воины остаются на прежних местах, доспехов не снимают.

Лишь когда каралдорцы покидают лагерь и ползет прочь от Борча серебристая змея, когда удаляются пешие и конные и обозные лошади влекут тяжелые телеги, начинают понимать Король с королевой: сказанное гонцом — правда.

…Ладрек торопится в Каралдор. На голове его красуется трехзубый золотой венец. Не до чужих престолов Ладреку, на своем бы усидеть. В столице Каралдора остался наместником дядя короля. Едва прослышит о кончине племянника — объявит себя повелителем. Нельзя мешкать. Да и что ожидает здесь? Короля застрелил посланец Магистра. Значит, Магистр, эта подлая тварь, успел переметнуться к королеве Аннабел. Нет, домой, домой, в Каралдор. Время «Ворона, распластавшего крылья» закончилось. Отныне герб Каралдора — «Ястреб, камнем падающий к земле».

Тяжко чувство вины. Бесполезны упреки: «Поступи я тогда иначе…» Ничего изменить нельзя. Даже прощения не вымолить.

Известно уже, кто сразил каралдорца. Найдены в покинутом лагере останки Гирселя.

В молчании стоят Король, Аннабел, Артур, лорд Гаральд. Минувшим утром вельможа вернулся из Бархазы. Аннабел не может взглянуть на него без слез. Лицо лорда спокойно, но голос тускл, плечи опущены, звук шагов неровен.

Лорд Гаральд молча выслушал рассказ о Гирселе.

— Он сразу умер?

— Да. Стражи зарубили в ярости… Пыток не было.

Лорд Гаральд кивнул. Выгнал мальчишку, как собаку, хотя собаку еще пожалел бы! Кричи теперь во все горло — прости! — не услышит. Гирсель, Гирсель… Много ли хорошего в жизни видел? Брань да побои. Любви, ласки не знал. Умер одиночкой. Слово привета перед смертью послать было некому.

Король преклоняет колени. Смел был Гирсель! И горд. Друга могли обрести.