Ник О`Донохью - Исцеление Перекрестка

— Прошу. — Грифон попятился, став еще более похожим на геральдическую фигуру на щите, и придержал дверь одной когтистой лапой, одновременно делая другой гостеприимный жест. — Пожалуйста, входи. — Он крикнул кому-то внутрь дома: — У нас сегодня к обеду, похоже, кто-то из мигрирующих сельскохозяйственных рабочих.

Бидж так и не вошла в дом: навстречу ей скользнул самый красивый мужчина из всех, кого только она знала.

— Бидж! — Он передвигался, опираясь на трость — последствие участия в недавней схватке, — а его улыбка была такой сияющей, что глазам становилось больно. — До чего же замечательно снова вас видеть! — Он низко поклонился и поцеловал ей руку, потом со смехом ловко, как танцор, привлек ее к себе и нежно поцеловал в губы. — Пожалуйста, не обижайтесь на нас.

— Я и не подумаю. — Она тоже обняла его, чувствуя собственную неуклюжесть, но совсем не огорченная ею. — Как идет ваше выздоровление?

— Неважно. — Солнечный луч блеснул на его гладко зачесанных волосах, безупречно гладкая бронзовая кожа, казалось, сияла отсветом послеполуденного солнца — перед Бидж был идеальный латиноамериканский возлюбленный, мечта любой женщины. — Я приехал сюда, чтобы миз Клейнман вынесла свое суждение. Она замечательно действует на выздоравливающих.

— Это все мое умение подойти к больному, — раздался голос из-за двери. Грифон и Протера машинально повернулись в ту сторону. Протера тут же снова обернулся к Бидж, улыбнулся и виновато пожал плечами.

Бидж коснулась его платья.

— Это что-то новое.

Протера кивнул и расправил подол.

— Мне повезло с покупкой: я заказал платье по каталогу, а сидит оно лучше сшитого на заказ. Но, пожалуйста, давайте уйдем с веранды: я чувствую себя здесь не очень уютно. — Выглядел он так же естественно и грациозно, как пантера на стволе дерева.

— Ну, когда я весь целиком на веранде, — заметил грифон, — вряд ли найдется что-то еще, что показалось бы странным.

— Вот как? — Протера предложил Бидж руку. — Прошу вас, входите.

Гостиная представляла собой странную смесь типичного для Западной Виргинии салона и восточного сераля. Посередине ее стояла старинная набитая конским волосом софа, достаточно большая и массивная, чтобы выдержать грифона. На стене красовались черно-белые фотографии: команда лесорубов, снятая в 1912 году, вид на Нью Ривер, нечеткий и неправдоподобный снимок слона на железнодорожной платформе: лебедка поднимала его за цепи, обмотанные вокруг шеи. На другой стене висели огромные цветные репродукции: несколько театрально разодетых римлян, приносящих клятву на мечах, и что-то похожее на охоту на львов. — Та, что слева, — «Клятва Горациев» Жака Луи Давида. Честь превыше жизни. Охота на львов справа — картина Делакруа. Обрати внимание, как изображена мускулатура. — Бидж уже заметила совершенное знание анатомии художником и подумала, что тот, должно быть, наблюдал львов с близкого расстояния. — Это, к сожалению, всего лишь репродукции. — Грифон огорченно смотрел на них. — Оригиналы один в Лувре, другой — в Чикагском институте искусств. Я хотел их получить, но миз Клейнман убедила меня, что это привлечет слишком много внимания.

Пока он рассматривал картины, Бидж заглянула в его спальню. Комната была обставлена по-спартански — огромный матрац на голом полу, поднос с единственной чайной чашкой, книжные полки от пола до потолка. Бидж с улыбкой глянула на лежащие у постели две пары вязаных домашних тапочек — набор для четырех лап. Или тапочки растянулись, или они были специально изготовлены так, чтобы подходить и орлиным, и львиным конечностям.

Грифон обернулся к Бидж.

— Надеюсь, ты оценишь компьютер, — сказал он, не скрывая гордости. — С тех пор, как ты была здесь в последний раз, появились кое-какие усовершенствования.

Действительно, увиденное ею было просто чудом. Монитор висел на прикрепленном к стене кронштейне; его можно было поворачивать под нужным углом. К стене же на петлях была подвешена изогнутая — в соответствии с требованиями эргономики — клавиатура. … Над ней висел ятаган, лезвие которого имело точно такую же кривизну. Под кушеткой виднелся явно мало употребляемый и приобретенный для полноты картины модем рядом с гнездом для подключения. Сам же компьютер со всеми его дисководами и дополнительной памятью стоял под изящным столом из вишневого дерева; на столе в низкой лаковой вазе лежала горка черных камней, из нее торчали темно-лиловые ирисы.