Алексей Верт - Штрих-кот

По крайней мере, разумная часть Максима советовала поступить именно так. И напирала не только на моральную сторону дела, но и подсовывала воспоминания из военной академии, где четко и по полочкам рассказывали, почему ситуация «все дружно бросились спасать попавшего в беду или плен товарища» является недопустимой. Рисковать всеми из-за одного – это удел героических фильмов или книг. В реальной жизни это может привести к провалу всего задания.

Тем не менее, все эти аргументы прошли мимо Максима. Мало того, что «дух войскового товарищества» понимался им слишком буквально, так еще и взыграло то, что преподаватели называли в свое время «губительное рыцарство». Макс представил на секунду, как бы он себя чувствовал, если бы его штанами и футболкой сначала вытерли пол, а потом превратили их в рамку для диктора… А бедный я, над которым нельзя вот так издеваться?..

В общем, разум Макса вновь затопило злостью – не за себя, а за других. Вдобавок пришла не к месту мысль о том, что ведь бывали же случаи, когда редкие герои…

«Не-е-е-ет! – завопил здравый смысл, поняв, что время уговоров окончено, но командир заткнул его. Если бы все герои слушались здравого смысла, подвигов и успешных военных операций в этом мире было бы неизмеримо меньше!

Гремлин в одеяльном гнезде аж задохнулся от восхищения, глядя на то, какая добыча к нему идет. Итог схватки был предопределен заранее, хотя Макс и ухитрился не поскользнуться на бусинах, обошел растяжки из ниточек и не наступил ни в одну из клеевых луж. В красивом броске командир долетел до дивана и победно сомкнул ладони на хлипком тельце, которое и не думало ретироваться.

– Фрр-р-р-р, мяу! – я отчаянно завопил с пола, в переводе с кошачьего на человеческий это означало: «Беги-спасайся-с гаджетами, я как-нибудь уж сам того».

Но Макс, лежа на груде одеял и мятой одежды, крепко сжимал в руках маленького гремлина и предвкушал, как будет учить его уму-разуму.

На пороге в соседнюю комнату еще пятеро зеленорожих прижимали к груди кулачки и привставали на цыпочки от предвкушения. Большой человек вновь пришел их развлекать.

Благие намерения вновь выстлали дорогу в ад…

К моменту, когда запыхавшиеся Вареники добежали до домика, там оставались только клочки одежды, разломанный переводчик и я – оглохший от дикого гремлинского визга. Я зыркал по сторонам, вжимал голову в плечи и мечтал только об одном – чтобы меня закатали в ковер и спустили… пусть даже и на дно морское, лишь бы подальше от этого бардака. В процессе погони за гремлинами – пьеса все та же, акт второй, с кульминацией – Макс трижды наступил на мой хвост, дважды на лапу и один раз оглушил диким ревом. Если бы я не знал, кто на самом деле является источником этого звука, то предположил бы, что это разбуженный посреди спячки белый медведь, у которого украли запасы меда на черный день. Ну, или рыбы – чем там питаются эти медведи, я не интересовался и не горел желанием проверять на практике, даже если представится такой случай.

Дикий рев Макс издал в тот момент, когда ему на голову рухнула люстра. А вскоре после этого покинул дом через окно, разбив стекло и разломав раму.

Варя трясущимися руками выпутала меня из юбки, правильно поняла тоскливое молчание вкупе с выразительным взглядом и почти сразу нашла детали переводчика. Не стала тратить время на попытки выяснить, что именно сломали гремлины, а зло и изо всех сил ударила по нему заклинанием «технического отката». Оно пригодно, только если вещь сломана недавно, – на длинные отрезки времени прокатить заклинание могут только старые опытные техномаги, зато на пару десятков минут даже курсант способен.

«Зло и изо всех сил ударила» происходило от того, что на месте брошки-переводчика девушка представляла Максима, а заклинание должно было быть огненным шаром размером с бунгало, не меньше.

Ника тем временем металась по комнатам, прикасаясь к стенам и поломанной мебели, – собирала энергетические слепки, чтобы реконструировать происходящее. И с каждой секундой злилась все больше.

– Грабли! – выпалила она, подходя к сестре. – Огромные глупые грабли!

– Эй, только не волнуйся. Ведь это всего лишь вещи! – я решил, что Ника заговаривается от волнения, и приободрил ее, начисто забыв о том, что всего пять минут назад собирался умереть от расстройства во цвете лет, потому что жизнь без переводчика совсем не та, что с ним.

– Какие вещи? – прошипела Варя. – Речь про человека! Большого и хорошего, но глупого, как пробка! Он наступил на те же грабли!