Артур Ярин - Откуда в небе лошади?

– Но послушай, Трататун, ведь это так прекрасно – освоить профессию и получить диплом! А без диплома в жизни будет трудно.

– Ничего подобного! Настоящему мастеру диплом не нужен – ему нужна клиентура.

Ладно, все это теперь неважно, Трататун все-таки согласился поступить в академию, и сегодня мы празднуем это событие. А с завтрашнего дня малыш начнет заниматься с репетитором, чтобы иметь максимум шансов выиграть экзаменационный конкурс.

– Трататун, – позвала я малыша, – ты скоро? Мы уже все собрались за столом и ждем твоего хваленого угощения.

– Бегу-бегу, мои ненасытные!

– Давай быстрей, а то наши желудки уже прилипли к позвоночнику, – это голос из-за стола подала Ясна.

– Лечу-лечу, мои голодные!

– Давай скорее, а то мы уже звереем! – это предупредил Ловд.

– Спешу-спешу, мои чревоугодники!

Через десять минут в комнату вошел Трататун, неся на вытянутых руках…

– Это мое праздничное блюдо, оно называется…

– Что это? – воскликнула Ясна.

– Это все? – истерично удивился Ловд.

Я, правда, тоже была несколько ошарашена. Это блюдо, название которого мы еще не знали, Трататун готовил весь день, и вот теперь на подносе лежало что-то маленькое красного цвета.

– Вам что, не нравится? – смущаясь, спросил Трататун.

– Нет, может, и нравится, но его КАТАСТРОФИЧЕСКИ МАЛО!!! – заверещали Ясна с Ловдом.

– Да нет, его вполне достаточно, – успокоил наш маленький повар. – Вы только попробуйте и, уверяю, насытитесь по самое не хочу.

– Ладно, неси сюда свой шедевр, – решила я утешить малыша и свой желудок.

Трататун подал мне поднос и ложечку. Я аккуратно отломила кусочек, хотя, поверьте, это было очень сложно, так как на подносе всего и был-то кусочек.

– Ну как? – спросил Трататун, пока я жевала яство.

– Ты знаешь, очень вкусно, даже… великолепно! – ответила я и потянулась за вторым куском. И, о чудо, на подносе лежал нетронутый…

– Трататун, это что?

– Вы же не дослушали. Блюдо называется «Неразменный кусочек».

Все накинулись на это маленькое лакомство. И, действительно, по прошествии получаса все сидели с крайне сытым выражением лица и настроения.

– Но скажи нам, Трататунчик, как у тебя это получилось? – спросила Ясна, восхищенно посматривая на своего друга.

– Очень просто. Вы думаете, что, только читая заклинания, можно добиться магического эффекта? Как бы не так! Настоящая родина волшебства – это кулинария! Первым магом на земле был тот, кто первым приготовил обед, так как это и есть САМОЕ ГЛАВНОЕ ЧУДО!

– Где же ты этому научился? – поинтересовалась я, так как на моей памяти ничем из колдовского искусства, кроме левитации, Трататун не владел.

– Это генетическое. У эльфов оно передается из поколения в поколение.

Ах да, вспомнила я, ведь наш Трататун – переходная стадия от медвежонка к эльфу.

– Молодец, малыш, я думаю, ты без проблем поступишь в академию.

– Угу, – как-то неопределенно буркнул Трататун.

– А не пойти ли нам на природу? – предложил Ловд.

– Да, вечерний моцион нам не помешает, – согласилась я.

Мы вышли во двор и стали медленно прогуливаться вдоль леса. Ловд с Ясной завязали какой-то оживленный спор, а мы с Трататуном шли молча. Но я видела, что малыш уже несколько раз порывался было заговорить со мной, да все как-то не решался. И я из гуманных побуждений пошла ему навстречу:

– Трататун, ты мне хочешь что-то сказать?

– Да, Йо, точнее, не то чтобы сказать, просто у меня к тебе есть одна просьба… даже не просьба, а дело, в общем-то, и не дело, а так, небольшой пустячок, в принципе, о нем можно было и не говорить, а…

– Что ты мне хочешь сказать? – напомнила я малышу.

Трататун растерялся и несколько смущенно посмотрел на меня, затем стал медленно, но весьма убедительно краснеть, после чего потупил взгляд в землю и заговорил:

– Понимаешь, Йо, чем больше я живу на белом свете, тем все отчетливей ощущаю, что в мире что-то не так. Все происходящее… как бы это сказать, ну, одним словом, у меня такое чувство, что где-то дурят, где-то меня обманывают, но не пойму, где. Все вокруг какое-то поддельное, словно все понарошку. Ты меня понимаешь?

– Да, малыш, это называется подростковая философская интоксикация. В свое время и я ею переболела.

Договорить мы не успели. Из леса вдруг раздался такой отчаянный, пронзительный смех, что в жилах моментально остыла кровь, а все тело покрылось мурашками. Все замерли. Смех повторился еще раз, потом еще раз, и снова стало тихо, лишь стрекотали кузнечики да щебетали птички.