Нельзя думать об этом, как и о том, что это может значить…
Большая часть нашей поездки с Рексом проходит молча, но где-то в середине пути, наблюдая за проносящимся сельским пейзажем, я неожиданно для себя говорю:
— Зачем все это уничтожать? Какой смысл?
Рекс без промедления тарабанит одну из наиболее важных догм Великой Книги:
— Покори, потреби, выжги. — Рекс пожимает плечами. — Мы всегда так поступаем.
Я так часто слышал эту фразу, что смогу повторить ее даже сто лет спустя. Эти три слова в полной мере отражают цели могов: прилети в новый мир, полностью его покори, истощи все ресурсы, затем выжги оболочку и двигай к другой планете. Раньше для меня это имело смысл.
— Но зачем? — настаиваю я. — Неужели ты ни разу не задавался этим вопросом?
— Потому что так устроена Вселенная. Так происходит прогресс. Пайкены жрут краулов. Они же не испытывают при этом чувства вины. Они просто жрут.
— Они вынуждены, — возражаю я. — Тут вопрос выживания. А с нами иначе.
Рекс упрямо хмурится.
— Глянь, что случилось с Лориен. У них было столько силы. С их Наследиями они должны были разбить нас наголову. А они что? Размякли от сладкой жизни. При такой силище, такие слабаки. Их мир перестал развиваться. Мерзость.
— Они были счастливы. Что в этом мерзкого?
Рекс впивается в меня почти ощутимым взглядом.
— Я едва не забыл, кто ты, — прохладно говорит он. Это голос прежнего Рекса. — И что ты сделал. Впредь буду помнить.
И тогда я понимаю: что бы не овладевало Рексом на протяжении поездки, это было исключительно временно. Он не изменится. Это у него в крови. И когда мы доберемся до острова Плам, он перестанет во мне нуждаться. Он вернется к своему истинному народу; ему незачем будет оставаться на моей стороне.
Я отворачиваюсь. Я снова одинок. Мне даже неизвестно, где Пыль. Пару часов назад он превратился в мышь и отправился обследовать поезд.
Спустя десять часов после того, как Рекс втянул меня в вагон, мы в гробовой тишине приезжаем в Филли. После того спора ни один из нас не произнес ни слова.
Рекс выпрыгивает из вагона в депо, а Пыль выбегает из-за ящика и проскальзывает в мой карман. Я собираюсь последовать за Рексом и тут замечаю, что он оставил штырь. Видимо, я так слаб в его глазах, что он в нем не нуждается. Быстро пихаю штырь в карман и выпрыгиваю в прохладную Филадельфскую ночь.
По дороге на Манхэттен в автобусе мы едва перекидываемся парой слов. Затем, теоретически, остается лишь короткая пересадка прямиком до острова Плам.
А после… не знаю. Я взвешивал свои шансы. Интересно, Рекс тоже это делал? Когда мы покупали билеты на автобус, я подумывал, а не бросить ли мне его… затеряться в толпе и отправиться на Плам в одиночку. Я уже почти решился и выполнил бы задуманное, будь в этом какой-то резон. Но это бессмысленно. Он же прекрасно знает, куда я направляюсь и чего хочу. К тому же, интуиция подсказывает: мне еще понадобится его помощь, чтобы пробраться внутрь.
И вновь — вполне вероятно он уже предупредил могадорцев о том, что едет с добычей (т. е. со мной) на плече.
— Это наша последняя остановка перед тоннелем Линкольна, — сообщает из динамиков водитель, тормозя у зоны отдыха. — Остановка 20 минут. Предлагаю размять ноги и воспользоваться уборной. В тоннеле движение еще то, застрять как нечего делать.
Я даю понять, что хочу отлить, и мы с Рексом выбираемся с наших сидений и выходим из автобуса с большей частью пассажиров. До сих пор поездка проходила без приключений, что вполне меня устраивает. Такими темпами автобус доставит нас на Манхэттен через час, может, меньше.
— Пойду возьму еще чего-нибудь пожевать, — угрюмо бурчит Рекс по пути через стоянку. Я молча киваю, и он отходит к торговым автоматам.
Оказавшись в туалете, я запираюсь в кабинке и снова пробую дозвониться до Малкольма, молясь, чтобы на этот раз он снял трубку.
И опять ничего.
Едва я допускаю мысль, что случилось худшее, мое сознание начинает походить на быстро разматывающийся клубок. Не могу прекратить думать на тему «а вдруг»: А вдруг их поймали во время побега с Далса? Или хуже: а вдруг взрыв уничтожил их наряду с могами? А вдруг я убил своего единственного друга и его сына, которого мы должны были спасти?
А вдруг я никогда не найду Гвардию? Малкольм был единственным, кто мог привести меня к ним. Если он не с Гвардейцами, значит, не стоит и надеяться найти их самому. Никогда.
Нет, говорю я себе. Малкольм умен и осмотрителен. Скорее уж он просто соблюдает осторожность в вопросе общения. Если он с Гвардией, то вряд ли станет рисковать возможностью, что его телефон отследят и обнаружат их местоположение. В любом случае, не похоже, будто он совсем не ждет от меня звонка. Как сильно его волнует моя судьба?
Читать дальше