Дарья Афанасьева - Дом дураков

Плита была хорошая, гранитная. Полагаю, прежде чем лечь в основание храма, она уже послужила частью какого-то крупного захоронения и, вероятно, не один раз. Некогда ее привезли морем в некрополь, воздвигли там склеп или храм, который со временем растащили на надгробья для других могил, те, в свою очередь, тоже были разграблены… Так гранитная глыба постепенно перевалила через Лисьи Курганы и очутилась здесь. Если когда-то на ней и было что-то написано, то теперь передо мной была ровная, как стол, поверхность.

Перебрав несколько способов написания имени "Лота", я остановился на самом простом, лишь слегка украсив его ключевыми рунами: "Смерть", "Удача", "Смелость", "Безумие". Кислота без труда разъедала гранит, оставляя ровные изящные линии. На самый центр плиты вылил остатки раствора из котелка и поставил сверху подсвечник. Тот слегка опустился в камень, но дальше не пошел. По подсвечнику пробежали искры, делая явным покрывший его узор, и в нескольких сантиметрах над ним, прямо в воздухе, вспыхнул огонь. Язычок пламени был ровным и ярким, он не шелохнулся, даже когда над полем пробежал порыв ветра.

Лисьи Курганы тянулись с запада на восток на много дней пути. Они поднимались из Западного болота и доходили до самого моря. Там, ближе к воде, захоронения превращались из пологих могильников в огромные каменные мавзолеи, которые постепенно сползали в море, образуя нечто вроде скалистого мыса. Второй такой же мыс находился дальше, по другую сторону некрополя. Сложно даже предположить, когда здесь начали хоронить людей. Да и не только людей. Как я слышал от Аламарина, в древнейших из известных людям эльвийских песнях говорилось, что здесь с незапамятных времен хоронили царей эльвов. Впрочем, "древнейшие из известных" — это лет триста от силы: не очень-то эльвы общаются с другими расами. Я же подозревал, что изначально здесь хоронили драконов. Для всех остальных отдать такую обширную территорию под кладбище было немыслимо. Но я мог и ошибаться.

Некогда огромные земляные валы осели под грузом веков, но все же представляли собой величественное зрелище. Ветер, дующий с равнины, облизывал их края, и там, где склоны не покрывала невероятной плотности и живучести растительность, обнажались края исполинских саркофагов. Многие пытались проникнуть внутрь, но без магии человек слаб, а магия на курганах действовала из рук вон.

У самого подножия цепи, там, где между двумя курганами проходила довольно широкая дорога, мы спешились и стали перебирать вещи, оставляя только самое необходимое. Дальше ни живые, ни мертвые лошади не пойдут.

Я проверил свое небольшое снаряжение: ножи, пояс, рюкзак с хламом, мешок с коброй, запасной балахон. Съестные припасы взвалил на Аламарина: у него были только полупустой походный мешок, подстилка и посох, которым он разжился в хвойной роще. Навершие посоха состояло из коротко обрезанных корней, и Сорно стал по-настоящему похож на мага-подмастерья. Горилика переоделась в военный полевой костюм, оставшийся у нее со времени службы в армии. Костюм ей выдали со склада, тогда он висел на худенькой угловатой принцессе мешком, но с тех пор она превратилась в стройную девушку, и костюм пришелся в самый раз. За спину она, к моему изумлению, пристроила короткий широкий меч, состоявший на вооружении у шаторанской пехоты. Я тщательно осматривал вещи перед выездом из столицы, и меча там точно не было. Не иначе девица выпросила меч у лот Хорена. Ал вооружилась гномской парой. Ведущий меч был около двух локтей в длину, прямой, плавно сужающийся к кончику, обоюдоострый. Малый меч имел волнистое лезвие, заточенное только с одной стороны, вдоль тупого края шел ряд мелких наклонных шипов, наподобие пилы. Кроме того, я не сомневался, у нее имелся еще целый арсенал разнообразного оружия. Ро повесил на плечо спальный мешок, в который, видимо, был завернут эльвийский меч. За спину он пристроил мешок с припасами. Паук раздал всем фляги с водой, ножны меча закрепил на левом плече, отчего казалось, что вместо руки у него вырос огромный эспадрон. Спальный мешок он, как и я, не взял. Горилика вопросительно посмотрела на меня, но я отрицательно покачал головой: если нам и придется спать в некрополе, то я вполне мог завернуть ее в свой балахон, а самому мне едва ли удастся заснуть. Остальные вещи оставили прямо в поле, вместе с лошадьми.