Сурен Цормудян - Кровь королей

– Скучал небось, возведенный? – ехидно ухмыльнулся Глендауэр.

Поразительно, как это раньше Вэйлорд не замечал, насколько узкое лицо у барона тайных дел.

– Полагаю, я оставлен в живых не для того, чтобы оттачивать на мне ваше остроумие, – угрюмо отозвался узник.

– Верно полагаешь, возведенный.

Похоже, Глендауэр решил расплатиться за все те годы, когда он не смел употреблять это словечко по отношению к Вэйлорду.

– Тогда говори, что тебе нужно, предатель.

– Для начала – чтобы ты был в выражениях более осторожен и взвешивал каждое слово. Надеюсь, понимаешь, что твоя жизнь несколько переменилась.

– Да, я заметил, что мои покои выглядят не как раньше. Говори, что хотел.

– Где грамота? Тайная грамота, которую ты, неуч, накорябал и заставил всех нас подписать? Клеймо с этими твоими волчьими рунами, которым ты пометил спину Симидару Фэтчу, мы нашли в кузнице. Но где бумага?

– И как только я скажу тебе, где грамота, то сразу получу нож в сердце? Тонкая задумка.

– Ты все дерзишь, – презрительно фыркнул Глендауэр. – Или просто дурак? Где бумага? Все равно расскажешь. Либо сам, либо под пытками. Желаешь сначала помучиться?

– Не желаю, барон. Но хотелось бы знать, что меня ждет после. Получишь ты бумагу. Что дальше? Дурак не дурак, а любому ясно, что живой я вам ни к чему.

– Точно, возведенный. Ты нам ни к чему. И ты умрешь.

Вэйлорд помрачнел. Хотя чего от них ждать. Они убили короля Хлодвига. Неужто пощадят возведенного в лорды простолюдина?

– В таком случае, может, мне стоит молчать и дальше, чтобы продлить себе жизнь?

– И страдать весь остаток жизни? Ты и правда дурак. Если не будешь противиться, то умрешь легко. Более того, выберешь себе смерть сам. Хочешь – меч, хочешь – петля. Можем и на яд расщедриться. А перед смертью пир тебе устроим, блудницами усладим. Если ты все нам честно расскажешь.

– И как мне узнать, что ты не лжешь, барон?

Глендауэр склонился над Вэйлордом.

– А разве у тебя есть выбор, возведенный?

– Сомневаюсь…

– То-то же.

– И кто же будет десницей?

– Это уже не твоя забота. И как людям объяснить твою пропажу, мы тоже решим. Да и кто заметит-то пропажу эдакого нелюдима. Горевать по тебе, выскочка, будет некому.

– Вам одна грамота нужна? – вздохнул Нэйрос.

– Нет. Еще ты должен рассказать про эту дурость – хождение в народ: где вы с Хлодвигом побывали, с кем повидались. Кто знал, что это Хлодвиг. Какими замыслами с тобой делился король. И наконец, где его тело.

– Тело-то вам зачем? Мало того, что вы убили законного правителя Гринвельда, так еще и надругаться над ним хотите?

– Не мели чепуху, холоп тупорылый. Очень нам надо над мертвечиной глумиться. Но никто не должен наткнуться на него раньше, чем он сгниет. Труп твоего наивного дружка мы бережно перевезем сюда, во дворец, и тайно захороним в королевском склепе.

Вэйлорд вздохнул.

– Тело истинного короля Гринвельда я закопал недалеко от места его смерти. В лесу близ Вергерона. У дороги Эвера.

– А точнее?

– Я не могу сказать точнее. Это же лес, а я не вестник, чтобы помнить каждое дерево. На месте показать смогу.

– Ладно. Подождет до утра. Где грамота?

«„До утра“. Значит, утро еще не настало. Я прибыл вечером. Сейчас ночь. Где и как несут службу стражники, я знаю… Сам же их и учил… Хотя полно латников Тандервойса… Но они наверняка устали после долгого перехода и спят без задних ног. Крепостной ров водой не заполнен… Беса наверняка в конюшню увели… Элисса… Боги, как же быть… Но раз ночь, то она спит, и все будет проще… Если только…»

– Возведенный! Я жду ответа! – рявкнул Глендауэр.

– В моих покоях, где же ей еще быть.

– Не лги мне, волк. Мы перерыли твою опочивальню.

– И стены? – усмехнулся Вэйлорд.

– Стены? – Брови барона тайных дел поползли наверх. – Объясни.

– В стене тайник. Или ты думал, я тайную грамоту к двери приколочу?

– Что за тайник? Где? Отвечай!

– Я же сказал. В стене. Один из камней ложный.

– Который?

– Могу показать. Объяснять дольше.

Глендауэр зло взглянул на узника.

– За дурака меня держишь?

– Ай, да поимей тринадцатый тебя в зад! – махнул рукой Вэйлорд. – Слева от окна, тот, что темнее остальных. Иди, поковыряйся. Видать, долго мне жить. Сам не откроешь, а каменотесы полдня провозятся. Ну иди, что смотришь.

Рональд действительно молча смотрел на него, раздумывая.

– Свяжите ему руки, – наконец сказал он латникам, – да покрепче. Вот что, возведенный, если какую-нибудь глупость выкинешь, клянусь всей Дюжиной, в аду ты окажешься еще до смерти.