Марик Лернер - Юность воина

— Достал, — с сожалением сказал Николас.

У зрителей не осталось сомнений, чем закончился поединок. С другой стороны, оно же не так обидно проиграть, если и твой командир получил.

Торкель поднялся, отряхнул штаны и, разводя руками, произнес:

— Это был хороший поединок. В реальном бою я бы погиб. Зацепил бы его всерьез, но не отбился. Парни, не раздражайте Визи. Он опаснее любого медведя. Умный зверюга, и учится на ходу.

— Ты выросла, — сказала слепая, когда дверь за Блором и Ники затворилась. — Никто не скажет, что поступила худо. Вернее, обязательно скажут, но это вой волка за оградой. Ветром унесет и никому не повредит. И сами бы не прочь взять кой-чего, да боятся. А не тряслись бы — так и сделали бы. Потому и осудят. Из зависти. Им только позволь, обязательно вцепятся в глотки ближних и чужих. Натура такая человеческая. Не могут они иначе.

Хорошенькое дело, подумала Джеки, она себя человеком не считает.

— Власть — вещь неделимая. Для двоих ее всегда мало, и никто не желает подвинуться, пустив к столу нового пришельца. Вот и приходится иногда действовать, не дожидаясь юристов.

Она рассмеялась.

— Поверишь? За всю жизнь ни одного так и не встретила.

Джеки кивнула. Слов не требовалось. Это так, не ждущая ответа реплика. Как и что видит Верховная Жрица, никто не понимал. Иногда не замечала крупных предметов или людей. Не притворялась, могла наткнуться без задней мысли на глазах свидетеля. Потому и сидела при появлении посетителей. А случалось и как сегодня — вышивку рассмотрела на рубахе. Маг есть маг и секретов все одно не раскроет чужим. Неизвестно, и собственные ученицы знают ли.

У нее еще в детстве крутился на языке вопрос о возрасте собеседницы. Так и не задала. И сейчас не стала перебивать. Судя по разговорам, жрица так же выглядела еще при дедах, полстолетия назад. Одно слово — Дочь Смерти. Многие шепотом говорили, что, помогая уйти в случае тяжких ран и болезней, попутно толику жизни себе откусывала.

Как это возможно, Джеки не знала, и никто не в курсе. Во всяком случае, помалкивают. Давно она сама бытовыми делами не занимается, разве управляет своими Сестрами в Кнауте, Рогачеве и здесь, на заимке, где расположена школа и основная опорная точка, а старения не заметно. Может, и не в том дело.

— Законы диктуют победители. Так всегда происходит. Не надо просто забывать, что власть существует не для исполнения одних твоих желаний. Кто бы ни прыгал по твоей команде, он на самом деле танцует по своим правилам.

— Человека, нарушившего клятву и предавшего своего сюзерена, постичь легко, — пробормотала Джеки. — Я его даже пойму. Сначала повешу — потом прощу. Для предающего друзей извинений не существует.

— О! Жизнь много сложнее твоих детских представлений.

— Ты простишь предательство?

— Оно случается и от глупости, и от незнания. Не только от жадности и подлости. Иногда это просто ошибка, и прежде чем выносить окончательное решение, требуется тщательно разобраться. Всегда. Вдруг поклеп или твоя личная ошибка. Это не страшно. Нет в нашем мире безупречных. Не стоит переживать по этому поводу. Главное — запомнить случившееся и не повторять вновь. Можно спустить злость или резкость. Ближние тоже люди и способны обидеться. Умный человек должен понимать разницу между честностью и лестью.

— Скажи еще — специально не заметить ложь.

— Все мы врем. Иногда от безвыходности, от нежелания сделать больно. Если существует Меньшее Зло и Большее — ложь есть малое зло.

— Это я понимаю, но, к сожалению, есть люди лживые по сути. Они просто не могут иначе. Таких перевоспитать невозможно.

— Ты выросла, но еще недостаточно. Можно ли назвать изменой нападение врага?

— Софистика.

— Нет. Власть над людьми — не удовольствие. Это твоя работа. Отныне и до смерти. Ничуть не лучше, чем жизнь ремесленника. Вечно собирать и склеивать обломки, а кто-то — боги, Император, бароны — все норовят сломать твое творение. И сколько ни готовься, а беда приходит неожиданно.

— Ну не все случается внезапно. К некоторым можно и подготовиться.

— К замужеству, — почти ласково произнесла слепая. — Как долго ты сможешь отклонять предложения?

— В принципе бесконечно, — сердито отрезала Джеки. — Имуществом, принадлежащим женщине до свадьбы, муж вправе распоряжаться как угодно. Не собираюсь становиться мебелью в собственном доме.

— И южане еще смеют называть нас варварами! Наши женщины свободно распоряжаются добром, полученным в наследство, заработками во время замужества и могут приобретать и продавать собственность, не спрашивая ничьего разрешения.