Стэлла Соколова: Начало пути (СИ)

- Ничего страшного, не плачь.

Странное дело, как только мама сказала не плакать, Эй тут же разревелся. Пытаясь скрыть сей постыдный поступок, он наклонил голову и увидел свои разодранные коленки. Вид собственной крови и разодранной кожи заставил его разреветься еще сильнее. Мама обняла его и поцеловала в висок.

- Ну что ты, мой дорогой. Подумаешь - царапина...

Шмыгнув носом, мальчик кивнул. Царапина-то, конечно царапина, но все равно больно, да и обидно, до ужаса. Пошмыгав носом еще какое-то время, Эй взял себя в руки и успокоился. Будет совсем плохо, если его отец с зареванным лицом увидит. Выпятив вперед подбородок, он важно сказал:

- Я готов, пойдем, моя дорогая.

Проведя ладонью по серебряным волосам сына, Лилит улыбнулась, нежно взяла его за ободранную ладошку и они пошли в дом.

Ларэн де Сэй стоял в центре гостиной, ожидая пока супруга приведет сына. Мужчина, большую часть своего времени проводивший в боях и схватках, чувствовал себя несколько неуютно в шикарной гостиной, обставленной изящной мебелью. Даже несмотря на то, что для своего телосложения Ларэн двигался на редкость легко и изящно, он словно бы боялся сделать лишнее движение, дабы не разнести все на щепочки.

Каждый раз, возвращаясь домой после долгого отсутствия, Ларэн чувствовал себя несколько неуютно, словно бы попал в абсолютно другой мир. Но, начиная с этого момента он посвятит себя семье. Император не стал его отговаривать и принял эту весть с легкой улыбкой, за что Ларэн был ему бесконечно благодарен.

Брак между Лилит де Мортейн и Ларэном де Сэй был заключен по любви, что довольно редко бывает в семьях аристократов. И, в отличии от поместий других благородных семейств, в родовом гнезде де Сэй часто звучали музыка и детский смех. Находясь здесь, Ларэн отдыхал и душой и телом. Только в родовом поместье, всегда мрачное лицо светлело, брови более не хмурились, а светло-голубые глаза, обычно похожие на льдинки, наполнялись теплом и мягким внутренним светом.

Что нужно мужчине, посвятившему себя бесконечным битвам? Воину, на протяжении многих лет своей жизни видевшего бесконечные реки крови, черный дым, столбом уходящий в небо и алое пламя, с жадностью пожирающее целые города? Что надо верному слуге Императора, в ушах которого постоянно звучали отголоски детского плача? Где найдет покой тот, чью душу терзает боль от того, что он не успел, мог бы спасти, но не успел. Что необходимо мужчине, которого в ночных кошмарах преследуют души павших на бранном поле?

До некоторых пор Ларэн был уверен, что всю жизнь проведет в тщетных попытках убежать от этих бесчисленных вопросов. Многие годы он прятался от самого себя, с головой погружаясь в новые битвы, вновь и вновь орошая руки кровью врагов. И после, когда похоронный звон стали и стоны умирающих поглощала мертвая тишина, он напивался до потери памяти и засыпал в объятиях первой встреченной женщины. Ведь беспамятство, пусть даже столь краткое, приносило хотя бы видимость спокойствия. Так продолжалось до тех пор, пока Ларэн не встретил ту единственную, чья нежная улыбка смогла исцелить все раны. Чья любовь облегчила тяжесть вины, непосильной ношей давящей на плечи.

Обретя любовь он нашел ответ, который искал так долго. Сколько бы Ларэну ни задавали вопрос:"Что ему нужно для счастья?", ответ всегда оставался неизменным - дом. Настоящий дом, а не просто здание. Место, где ты чувствуешь себя любимым и нужным, где тебя ждут с нетерпением и встречают с улыбкой. Место, уходя из которого ты услышишь:"В добрый путь", а когда вернешься, тебе скажут:"С возвращением". Дом, из которого не хочется уходить никогда.

Поймав себя на том, что стоит посреди гостиной с мечтательной улыбкой на губах, Ларэн покачал головой. Все же, нет большего счастья на свете, чем вернуться домой. Окинув взглядом помещение, Ларэн подошел к высокому окну и посмотрел в сад. По дорожке, усыпанной белым гравием, шла Лилит, держа за руку маленького Эйя. Нежная улыбка, несвойственная Ларэну, легла на губы. Как раз в этот момент Эй остановился и ткнул пальцем в небо, видимо что-то спрашивая у матери. Лилит покачала головой и присела на корточки, объясняя.

Глядя на свою семью, воин, снискавший себе громкую славу в многочисленных боях, улыбнулся еще шире. От этой улыбки лицо его, обычно довольно мрачное, словно бы разом посветлело, от уголков глаз пролегли едва заметные морщинки, а плечи расслабились. Отвернувшись от окна, мужчина подошел к огромному креслу и присел на подлокотник.