Дуглас Смит - Ребята снова в городе

Когда я вступил в нашу таверну, хрипло крикнула гарпия. Парочка их расслабленно сидела в клетушке, головы на столе, крылья слабо шевелятся. Сивилла плюхнула между ними две стопки, и одна гарпия коротко подняла голову, чтобы испустить высокое «скриии!». В баре, потягивая из высоких бокалов кроваво-красный напиток, стояла пожилая пара туристов и два кентавра. Разложенная колода таро лежала на стойке перед пышной тушей моего партнера Дино, и когда Сивилла вернулась, она начала переворачивать карты. Я опустился рядом с ним на табурет. Дино хмурился.

— Проблема? — спросил я.

Допивая бокал, он дернул головой в сторону гарпий.

— Все гадят на ковер. Вонючее отродье Океана.

— Держи их сзади. Ждать они могут и там.

Он покачал головой.

— Им не нравится быть близко к вратам.

Я кивнул в сторону туристской пары:

— Затруднения?

Он пожал громадными плечами.

— Даешь им порцию амброзии — и они в порядке, разве что жалуются на шумных ребят из колледжа.

Он снова взглянул на гарпий.

Я ухмыльнулся. Мы действительно не возражали против гарпий, да и кентавров, фавнов и даже случайных циклопов. Люди вообще не доставляли хлопот. С ними еще и лучшие кредитные риски. Реальная проблема управления нашим заведением — это смешение людей с хорошим кредитом с созданиями, которые предположительно не существуют, не говоря уж о том, что покупают напитки в тихой маленькой таверне.

Держать таверну тихой и маленькой — а не источником программы новостей — требует неких специальных мер. Иллюзионные чары, активируемые у двери, убеждали людей, что все совершенно нормально. Чары длились, пока действовала амброзия. После порции адвокаты настойчиво флиртовали с нимфами, туристы азартно играли в пинбол с сатирами, а профессора ожесточенно дебатировали с гидрами. Крепкая штука, эти последние. Гидры не слишком умны, но попробуйте вставить хотя бы слово против множества голов.

Сивилла перевернула очередную карту таро, белые глаза ее смотрели прямо вперед.

— Придут старые друзья.

— На пароме? — спросил я.

Нет ответа. Разговоры — не ее сильная сторона, однако на вопросы она отвечает. Фактически, я даже рад, что она вернулась к таро. Последнее время она рылась в козлиных потрохах, а это действительно сильно пачкало бар.

Я взглянул на часы: 7:10 вечера. Врата откроются через сорок пять минут. Потом многие из наших нечеловеческих гостей отчалят из таверны и из этого мира. Навсегда.

Дино перехватил мой взгляд.

— Ты нечасто заходил на этой неделе.

Я пожал плечами.

— Занят был. Я что-то прозевал?

— Прошлым вечером врата открылись в 7:50.

Я засмеялся.

— Ну, наконец-то. Три столетия каждую ночь ровно в 7:55. Ни разу ни единого промаха. Почему вдруг внезапное изменение?

— Может, кому-то не захотелось ждать.

Я усмехнулся.

— Думаешь, кто-то из этой партии мог нажать на врата?

Он не улыбнулся.

— Нет, из этих никто.

Кентавры забарабанили по стойке, требуя вина.

— Копыта прочь с мрамора, вы двое! — проревел Дино. — Или отсюда вернетесь на пароме и не попадете во врата!

Он пошел наливать заказ, пока я сидел, размышляя. Никто из тех, кого мы знали, не мог нажать на врата, кроме меня. По крайней мере, никто по эту сторону.

Сивилла перевернула карту.

— Они прибудут не на пароме.

— Тогда как? — спросил я. Нет ответа. Мне вдруг сильно захотелось проверить, что у меня за спиной. Снявшись с табурета, я зашагал к двери с меткой «Только для персонала» и шагнул в рощу.

Расположенная на островке в гавани Торонто, наша таверна раскинулась и полностью заняла крошечную полоску земли, заблокировав доступ к концу маленького полуострова. Вечнозеленые деревья выстроились по берегу за ними, прерываясь только скрытой бухточкой. Мы сами посадили эту рощу, чтобы все скрыть.

Я прошел по дорожке, усыпанной крупным песком, до каменных ступеней, поистертых за годы концами разных ног: когтями и клешнями, копытами раздвоенными и нет, а иногда даже змеевидными телами вовсе без ног. Я взошел по ступеням до восьмиугольного возвышения шириной в десять метров, установленном на камнях, скрепленных раствором, в восьми футах над травой. Голубое пламя горело в высоких нишах восьми мраморных колонн, что поддерживали купольную крышу. Образы богов и демонов из дюжин древних религий были вырезаны на каждом столпе-колонне. Вырезаны моей собственной рукой. Тщеславие, конечно, однако наши патроны ожидают наличия некоей атмосферы.