Сергей Сухоруков - Стражи цветка

Наин решил, что какой-то крестьянин выпил или спятил и напал на благородного юношу. Гном, конечно, отнес юношу к благородным, судя по его одежде. Рубаха и злосчастные штаны на парне вполне могли быть предметом гордости какого-нибудь щёголя при дворе покойного князя Второслава. Лет этак десять назад.

- Господин Гудагай! - позвал Булка с телеги, вежливо сняв свой колпак, и поколебавшись, добавил тоном менее почтительным: - Здравствуй и ты, Ян.

Красноносый в крестьянской рубахе отвлекся от расправы и, щурясь, стал вглядываться в говорившего. Лежащий на земле юноша ответил первым. Пытаясь лицом и голосом изобразить радушие, что было непросто в его положении, он поспешил поприветствовать гостя:

- Господин Булка! Здравствуйте! Господин Гудагай сейчас вас примет!

Толстяк неохотно отпустил свою жертву.

- Булка, ты что ль?- узнал он купца. - А это кто с тобой? Гном что ли? Дела идут не очень, да?

Гном насупился.

- Шучу, шучу. Моё почтение, уважаемый. Будь гостем,- обратился говоривший к Наину и переключился на юношу:

- Вставай, мошенник. Твоё счастье...

Юноша поднялся. Гудагай строго его осмотрел. Вид у парня был виноватый и толстяк, заметно, смягчился. Он выпятил живот, упер свои волосатые жирные руки в бока и сказал следующую речь, обращаясь к своему работнику, слуге и воспитаннику:

- Шулер обречён на вечные муки. Разве не так говорит отец Ксиома, перед тем, как бросить кости? И ученый отец, конечно, прав. Плутовство в игре - хуже воровства. Игра, юноша, только тогда игра, когда игрок доверяет сопернику. Игра, юноша, только тогда игра, когда игрок не желает наживы. Досуг и только приятный досуг с приятными людьми - вот цель игрока! Игра благородных - это рыцарский поединок. Поединок, где нет места обману и бесчестью!

Ян смиренно слушал своего господина, внимая каждому слову.

Гудагай продолжал:

- Желание быть первым в игре понятно и непреступно. Преступна бесчестная победа.

Гудагай задумался.

- Разве легендарный Серко Ряска в знаменитой игре с драконом Цмоком не остался верен честной игре? Разве он позволил себе жульничать, хотя ему и грозила жуткая смерть?

- Но дракон потому его и сожрал, господин,- как можно почтительней возразил Ян.- Дракон - то сжульничал.

- Потому-то мы чтим как величайшего игрока в кости Серко, а не дракона,- веско отрезал Гудагай.

- Но логично было бы почитать как раз наоборот,- осторожно заметил Ян.

- Ты так ничего и не понял,- махнул рукой толстяк.- Верни мне одежду.

Было очевидно, что красноречие хозяина имения, подогретое медовухой, иссякло. Не обращая внимания на торговцев, он начал с усилием стягивать с себя тесную крестьянскую рубаху. Ян разделся быстро и теперь ожидал своего господина. Наин несколько обалдело наблюдал за этим публичным переодеванием. Что касается Булки, то он достаточно хорошо знал Гудагая и его воспитанника, чтобы чему-то удивляться. К тому же он и себя причислял к поклонникам популярной в этих местах игре "в капусту"- игре в кости на переодевание. И ему, проигрывая, не раз самому приходилось тереться голым задом о слончики, маленькие низенькие скамеечки, заменявшие в доме Гудагая табуретки. И, как уже начал подозревать купец, не миновать ему слончика и в этот приезд. Его подозрения подтвердились, когда Гудагай, вспомнив о торговцах, повернулся к ним и скорее приказал, чем попросил:

- Прошу к столу!

Гном и купец переглянулись. Наин, желая поскорее сбыть свой товар, хотел было возразить. Булка едва заметно покачал головой. "Позже",- шепнул он компаньону и живо соскочил с телеги.

На исходе дня, накануне купальской ночи, из села Малые Подмышки выехали две телеги. Первая, уже знакомая нам телега Булки, была гружена пустыми коробами и корзинами. Правил ею сам благородный Гудагай. Рядом с ним сидел гном Наин сын Ненадавура. Спутники неторопливо вели разговор о делах солидных, торговых, время от времени смачивая губы вином или пивом. Вторая телега ехала вслед за первой. Принадлежала она бессменному сельскому старосте Малых Подмышек Юратишке. Здесь народу было побольше. Ближе к вознице устроились Ян и Богдан, старший сын Юратишки и, вероятней всего, будущий староста. Вдоль телеги, вытянувшись во весь рост, спал почтенный Булка. Ну и четвертым был сам староста, который и управлял телегой. Уже тридцать лет Юратишка занимал свою должность. При нем деревня дважды горела, пережила двадцать два набега орденских рыцарей, с десяток налетов степняков и один постой покойного князя Второслава. Но деревню вновь отстраивали, от рыцарей удачно прятались, степняков садили на кол. А у князя хитрый староста выпросил для крестьян деревни освобождение от рекрутского набора. На десять лет. А потом, после смерти воинственного князя, как-то и войны закончились. Вилькофф (или Волкич, как звали этого чужеземца местные) советник Велислава, князя нынешнего, с Орденом замирился, а степняков стал к князю на службу привлекать. Вот такие времена наступили. И встретил эти спокойные времена почтенный Юратишка, увы, уже стариком.